Анна Устинова: Загадка золотой чалмы

Однако его продолжало глодать любопытство, и ему не терпелось выяснить, что же там слушала бабушка и зачем ей теперь нужен для постоянного пользования плеер.

«Она, конечно, хитрая, но мы хитрее, – натягивая домашние джинсы, размышлял он. – Засеку момент, когда она на что-нибудь отвлечется, зайду к ней в комнату и свистну кассету».

Тут он сообразил, что у него есть хороший предлог. Ведь бабушка Марго очень просила, чтобы Генриетта Густавовна ей дозвонилась. «Вот сейчас и скажу, они разведут ля-ля, – уже строил планы Пуаро. – А я кассеткой займусь».

– Ба! – снова кинулся он к ее комнате.

Дверь оказалась по-прежнему заперта.

– Имей терпение! – строго ответила Генриетта Густавовна. – Пяти минут еще не прошло.

– Да я про другое, – принялся объяснять внук. – Тебя Ариадна Оттобальдовна обыскалась. Говорит, напрочь не может застать тебя дома.

– Адочка такого сказать не могла, – решительно возразила бабушка.

– Нет, она именно это и сказала, – настаивал Пуаро.

– Если только по сути, – продолжала филологический спор Генриетта Густавовна, – но не в подобных варварских выражениях. Она, между прочим, тоже интеллигентный человек.

Иван издал рык, словно зверь в джунглях.

– Короче, ба, она просила тебя срочно позвонить.

– Ладно, – с ледяным спокойствием отозвалась Генриетта Густавовна. – Будет время, позвоню.

Иван удивился еще сильнее. Обычно бабушка была готова болтать с Ариадной Оттобальдовной часами. Поссорились они, что ли? Хотя какое ему дело? Со своими отношениями пускай разбираются сами. У него своих проблем хватало. Главное – засечь момент и все-таки выяснить, чего там бабка слушала.

Ему живо представилось, какое лицо будет у отца, если бабка и впрямь потребует купить себе плеер. Ведь она столько времени пилила и предка, и мать за то, что они подарили ему, Ивану, плеер на Новый год. А теперь…

Иван усмехнулся. Предка точно инфаркт хватит. Надо же, поворотик! Завтра ребятам расскажу. Во посмеемся. А вдруг бабка на старости лет попсой увлеклась? Не свои же любимые оперы Вагнера слушает. Для этого у нас в большой комнате стоит стереосистема. А плеер она наверняка у меня тиснула для конспирации. Чтобы никто не догадался, чем она заинтересовалась.

«В общем, – продолжал размышлять Иван, – бабка явно партизанит. Но с какой целью? Это и непонятно. Ладно, попробую еще раз ее выманить из комнаты».

В третий раз приблизившись ко все еще запертой двери, он крикнул:

– Ба, ты все же позвони Ариадне! Ей чего-то там от тебя очень надо.

– Оттобальдовне, – многозначительно прозвучало из-за двери. – Она, между прочим, тебя в два раза старше.

– Если хочешь, могу даже по фамилии! – Ивану наконец надоели нравоучения.

– Не хами! – рассердилась, в свою очередь, бабушка. – Чем старше ты, милый мой, становишься, тем больше мне начинает казаться, что ты воспитывался не в приличном доме, а в тайге, где одни медведи.

«И чего она ко мне сегодня привязалась? – охватило внука возмущение. – По-моему, лучше уж с медведями воспитываться, чем постоянно выслушивать такое».

– Ба, – постарался как можно спокойнее произнести он. – Я только передал тебе просьбу Ариадны Оттобальдовны, – с нажимом произнес он. Тут у него возникла светлая мысль, и он с подчеркнутым пафосом добавил: – Ты ведь сама мне всегда говоришь, что очень невежливо заставлять людей ждать, когда они тебя о чем-то попросили.

– Ваня, тебе уже было сказано, – с раздражением отозвалась Генриетта Густавовна, – что я позвоню, как только освобожусь. А если тебе так не терпится получить эту свою штуку, пожалуйста.

Замок щелкнул. И, приоткрыв дверь, бабушка просунула в образовавшуюся щелку плеер вместе с наушниками.

– Можешь слушать свою дребедень, если тебе больше нечем заняться, – высокомерно проговорила она.

Пожав плечами, мальчик ушел к себе в комнату и уселся делать уроки. Однако сосредоточиться на домашке никак не мог. Из головы не выходило странное поведение бабушки. То есть препирались-то они почти каждый день с той поры, как минувшим летом родители выменяли их собственную и бабушкину квартиру на эту, четырехкомнатную, и они начали, если так можно выразиться, жить в дружном коллективе. Однако столь странно Генриетта Густавовна еще никогда себя не вела.

Она скорее, наоборот, донимала Ивана и его родителей постоянными рассказами о себе и о том, что делает, чувствует или собирается делать и чувствовать. И вот вдруг на нее напала какая-то зверская скрытность…