Энид Блайтон - Последнее приключение лета

Отец Джордж был учёный – большой, настоящий – и пользовался уважением научного мира. Его коллеги, возможно, считали дядю Квентина человеком очень спокойным и рассудительным, но дома он был резкий, нервный, вспыльчивый и даже капризный. И при этом ещё забывчивый и рассеянный. И хотя дети любили его и уважали, они всё же сторонились его. Дни, когда дяди Квентина не было дома, становились для них праздником. Тогда они могли бегать по дому, беситься, играть, кричать и шуметь, сколько вздумается. Когда же он запирался у себя в кабинете и работал, жизнь в доме замирала, и это было невыносимо. Все ходили на цыпочках и говорили вполголоса.

– Так что, дядя Квентин сейчас дома? – осторожно спросила Энн, которая немного побаивалась своего дяди. – Неужели он всё время будет тут, пока мы гостим?

– Нет-нет, мы останемся одни! – поспешила заверить её Джордж. – Родители собираются на отдых в Испанию.

– Отлично! – воскликнул Дик. – Будем целыми днями валяться на пляже, купаться и ходить в плавках, и пусть кто-нибудь скажет хоть слово.

– А Тимми сможет сидеть с нами в столовой, раз его некому будет гонять, – добавила Джордж. – А то бедняжку всю эту неделю наказывали, выставляя за порог. А всё потому, что пёс ловил мух во время обеда. Правда, он ещё страшно лязгал зубами и громко чавкал, когда жевал этих мух, что у папы даже аппетит пропадал. И тогда он ругался и прогонял Тима из дома.

– Тимми! Ты, правда, это делал? Как тебе не стыдно! – пожурила пса Энн, потрепав за ухо. – Ну, ничего. Когда мы останемся одни, ты сможешь ловить своих мух, сколько захочешь.

«Гав!» – поблагодарил Тим.

– Жаль только, что в этот приезд у нас не будет времени для какого-нибудь большого дела, – сказал Дик, когда они шли по дороге к родовому поместью Джордж под названием Киррин-Коттидж.

Ярко светило солнце, веял ветерок, вдоль дороги росли красные маки. Море сверкало вдалеке и было синим, как васильки.

– Я говорю о том, что времени у нас совсем мало, – продолжил Дик. – Через две недели снова в школу. Хорошо бы, погода постояла. Надеюсь, нам повезёт. Правда, я не собираюсь слишком много купаться. Раз пять-шесть в день, не больше. Ну, семь. Да я хоть сейчас! – сказал он и сделал вид, что вот прямо на ходу разденется и побежит, чтобы бултыхнуться в волны.

Через час ребята уже сидели за круглым столом, и тётя Фанни накладывала им на тарелки всякие вкусности к чаю. Тётя Фанни была очень рада снова видеть своих племянников в гостях.

– Наконец-то Джордж дождалась вас, – улыбнулась она. – А то последние недели она сама не своя, ходила бука букой, ей даже не с кем было поиграть. Возьми ещё одну ватрушку, Дик.

– Благодарю, не откажусь, – ответил Дик и не преминул сделать тёте комплимент: – Никто не умеет печь такие вкусные ватрушки, какие получаются у вас, тётя Фанни. А где дядя Квентин?

– Он у себя. Нет, он знает, что уже пять часов, и наверняка слышал гонг, но, видимо, слишком погрузился в работу. Сейчас я за ним схожу. Вы же знаете, какой он. Если не позвать, он и не спохватится, так и просидит весь день голодный в своём кабинете!

– А вот, кажется, и он, – сказал Джулиан, услышав в холле быстрые шаги.

И правда дверь распахнулась, и дядя Квентин влетел в столовую, возбуждённо размахивая газетой. Он стремительно проследовал к своему месту, не обращая никакого внимания на детей. Словно их не было.

– Нет, ты только посмотри, Фанни! – возбуждённо заговорил он. – Посмотри, что они тут понаписали! Они напечатали именно то, что я категорически запретил им публиковать! Идиоты! Болваны! Скажу даже больше, они…

Но больше он сказать ничего не успел, хотя, казалось, по-прежнему не замечал присутствия детей.

– Квентин, дорогой, что случилось? Сядь и успокойся, пожалуйста, – сказала тётя Фанни. – И поздоровайся с детьми. Разве ты не видишь, что они уже приехали?!

Но дядя Квентин никого вокруг не видел и не слышал. Он смотрел в газету и возмущённо тыкал в неё своим тонким длинным пальцем.

– Что они только себе позволяют! – Он почти перешёл на крик. – Сейчас у наших ворот столпятся репортёры, будут ходить и вынюхивать и всюду совать свой нос. А ещё и требовать, чтобы я поведал им о выдвинутых мною новых революционных идеях! На-ка, полюбуйся! «Знаменитый учёный работает у себя дома, в Киррин-Коттидж. Его кабинет завален научными трудами, там же он хранит свои технические чертежи и рабочие записи, в частности, две большие толстые тетради, которые он привёз из американской поездки». И всё в том же духе. – Выплеснув эмоции, он печально посмотрел на жену сверху вниз. – Приготовься, Фанни, уже завтра этот дом будут осаждать полчища репортёров.