Светлана Лубенец - Не пожелай зла…

В столовой за винегретом с котлетой Назару почему-то опять не к месту подумалось про червей. Кире их могли подложить, когда угодно. В гардероб всегда можно беспрепятственно пройти мимо охранника и так же свободно выйти из него обратно. Кирилл даже не пошевелится – много чести за каждым следить. А вот Кузичевой мотыля могли подложить только на перемене перед литературой. Она была вторым уроком, так что до нее тетрадь все время была в Леркиной сумке, и добраться до нее никто не мог. Перед литературой они все забросили свои сумки и рюкзаки в кабинет и вышли. Агния Петровна обычно никого в классе на перемене не оставляет. О-па! Неужели это Агния Петровна мстит девчонкам 9 «А» мотылем?! От очередной своей забавной придумки Назар чуть не подавился остатком винегрета. Откашлялся, запил его вишневым соком и хотел уже отправиться к кабинету биологии, но на соседний с ним стул опустилась Кузичева.

– Спасибо тебе, Назар, – ярко пылая щеками, выдохнула Лера. – Если бы не ты…

Иващенко поспешил ее перебить, чтобы разговор, который ему был абсолютно неинтересен, не затянулся:

– Да ладно, Лерка! Пустяки! Пошел я…

– Подожди, – задержала его Кузичева, тяжко вздохнула и спросила: – А ты не знаешь, кто это сделал? Зачем?

– Откуда мне знать! – Назар все же поднялся. – Да не бери ты в голову! – Он по-отечески похлопал одноклассницу по плечу и понес грязную посуду к мойке.

Когда он зачем-то обернулся на выходе из столовой, увидел, что Кузичева все еще сидит на месте, уставившись в стол. Назару сделалось ее жалко, но он ничего не мог для нее сделать. Уж для Леры Кузичевой он точно не станет проводить никакого расследования. И, возможно, вообще ни для кого. Но вот если ему подложат червей, он этого так не оставит! Эгоизм? Возможно!

Люба Зимина, которую абсолютно все, даже учителя, называли Любашкой или, в крайнем случае, Любашей, спешила в гардероб, перепрыгивая через две ступеньки школьной лестницы. Через час у нее должен был начаться урок сольного пения, на который она никак не хотела опаздывать. В музыкальную школу «Аллегро» надо было ехать на троллейбусе, и если она не успеет на тот, который должен подойти к остановке через десять минут, то опоздать придется, при этом молодая и строгая преподавательницы Милена Аркадьевна рассердится, и урок выйдет всмятку.

Любашка прибавила скорости. Уже в дверях, которые вели в гардероб, она чуть не сбила с ног завуча Нонну Матвеевну. Нонна наверняка задержала бы ее и долго нудила бы о том, как ученице подобает вести себя в школе вообще и на лестнице, в частности, но, похоже здорово торопилась по своим завучевским делам. Она прямо на ходу только лишь сурово сдвинула нарисованные брови и погрозила Зиминой пальцем с длинным перламутровым ногтем. Любашка прокричала вслед завучу извинение и быстренько нырнула сначала в одну дверь – ведущую в вестибюль, а потом во вторую – в гардероб. Одним движением она сдернула с вешалки свою белую куртку и пакет с сапожками, быстро надела их вместо легких туфелек и пробежала к выходу из школы. Куртку она натягивала на ходу, и к троллейбусу успела тютелька-в-тютельку: заскочила в его салон последней из пассажиров, и двери за ее спиной моментально захлопнулись. Любашка уже протянула водителю проездной билет, но тот посмотрел мимо нее, на что-то нажал на своем пульте управления, и опять зашипели, открываясь, двери. Девочка обернулась. В троллейбус заскочила одноклассница Лена Зуева, которая в этой же музыкальной школе «Аллегро» училась играть на скрипке. Любашка улыбнулась ей, протянула водителю проездной и, когда тот считал с него информацию, прошла поглубже в салон. С Леной она была в хороших отношениях, но не дружила, а потому разговаривать им было особенно не о чем. На последних сидениях троллейбуса в рабочее время никого не было. Любашка села спиной к салону, чтобы, не раздражая немногочисленных пассажиров некрасивыми ужимками, проделать несколько упражнений для дыхания. Она уже открыла рот и сложила губы буквой «о», когда ей показалось, что правый бок чем-то неприятно холодит. Она перевела взгляд на свой бок и тут же схлопнула «о», препротивно клацнув зубами: на белом поле куртки расплывалось мокрое коричневатое пятно. Любашка принялась за исследование, и обнаружила в кармане комок маленьких шевелящихся червей. Возможно, она не сразу поняла бы, что это черви, если бы не видела, как точно такие же шевелились в тетради Леры Кузичевой. Назара Иващенко, который избавил Лерку от червяков, в троллейбусе не было, а потому Любашка решила обратиться к Зуевой. Лена сидела впереди, спиной к ней и не знала о ее страданиях.