Алексей Биргер: Чеки серии «Д»

— Не может такого быть, — твердо заявил Юрка. — Это, наверно, слухи, которые во всех очередях рождаются. Деньги есть деньги, и никто не может отказаться их принимать.

— Здрасьте, не могут! — фыркнул полноватый мужчина. — Вы, конечно, не помните денежную реформу шестьдесят первого года, а какие тогда очереди стояли, чтобы обменять старые деньги на новые! Ведь срок обмена был резко ограничен.

— Да, люди прямо давились в очередях, — кивнула женщина. — И ведь многие так и лишились своих денег. И здесь может быть то же самое.

— Так надо бы у милиции спросить, — предложил Ленька. — Милиция наверняка будет знать, раз она здесь дежурит.

— Спрашивайте, спрашивайте, — женщина понизила голос — Милиция совсем озверела, ни на какие вопросы не отвечает. И при этом, обратите внимание, как будто не видит всех этих спекулянтов, которые вертятся вокруг очереди и скупают чеки у тех, кто устал стоять! И что интересно, ведь эти спекулянты отоварят скупленные чеки побыстрее нашего! Говорят, у них все схвачено, и их подставные люди в очереди стоят, первыми номерами, и они этим своим напарникам скупленные чеки передают. И местами в очереди, говорят, торгуют. Место у самого входа, чтобы через пять минут в магазин зайти — десятка в чеках серии «Д»… А может, у них и с работниками магазина свой шахер-махер, так же, как с милицией… В очереди, конечно, многих глупостей наслушаешься, но это больно на правду похоже…

— В общем, — подытожил мужчина, — шли бы вы ребята отсюда, не маячили. Мало ли на что можно нарваться, в такой Ходынке…

— Ну нет! — сказал Юрка. — Мы не уйдем!

Но было заметно, что он несколько встревожился и занервничал.

— Слушай… — потянул его Димка. — Может, и правда смоемся, а?

Ему, в его жеваной, протертой на локтях и заляпанной чернилами школьной форме, с взлохмаченными черными волосами, делавшими его похожим на цыганенка, стало особенно не по себе — среди всей этой публики, одетой весьма прилично. Обычно он не обращал внимания на окружение, но тут почувствовал себя неловко. Тем более, показалось ему, он несколько раз ловил на себе странные взгляды вертящихся вокруг спекулянтов… Да, почему-то эти взгляды искоса, не очень приятные, были адресованы именно ему!

— Я буду стоять до конца! — заявил Юрка. — Тем более, что мы все-таки движемся.

За короткое время позади них встало в очередь человек десять, но и они продвинулись метра на полтора.

Что касается Леньки, то он внимательно приглядывался ко всему вокруг. Ему тоже не нравились странные косые взгляды, которые кое-кто из вьющихся вокруг очереди бросал на Димку, и он пытался понять, чем эти взгляды вызваны. И он почти был готов согласиться с Димкой, что незачем им здесь маячить, и что лучше бы побыстрее смыться домой. Но великая цель — баночка мандаринов дольками в собственном соку, баночка этого чуда, которое он никогда не пробовал, и, возможно, попробует единственный раз в жизни — и перед ним сияла путеводной звездой, не давая отступиться.

Все объяснилось довольно скоро. Возле друзей остановился какой-то мужичок и, приглядевшись цепким наметанным взглядом, тихонько поманил Юрку — сразу определив, что деньги именно у него.

— Да? — прищурился Юрка.

— На пару слов, — сказал мужичок. — Буквально на пару слов.

— Нам ничего не надо, — сказал Юрка. — И мы — все вместе.

— И этот? — мужичок небрежно кивнул на Димку.

— Не «этот», а мой друг, — ответил Юрка.

— Хм… — мужичок пристально всматривался в Димку. — Друг, говоришь?.. Хотя, может быть. Ведь в школьной форме… Только, может, вы зря стоите, ребята, а?

— Что вы имеете в виду? — спросил Ленька. — Эти слухи, насчет того, что надо иметь больше семи рублей?

— Ну да, больше семи рублей в чеках серии «Д», — закивал мужичок. Это уже проверено, факт. Если у вас меньше, то вас, скорей всего не обслужат. Тем более, вы — несовершеннолетние.

— Ну и что? — вскинулся Юрка. — Деньги у нас абсолютно законные, отец всегда подтвердит, что дал их мне, и счет у него есть во внешбанке, поэтому мы в своем праве!..

Юрка осекся и помрачнел. Его смутило даже не то, что он приврал, а то, что он вроде как начал оправдываться перед этим мужичком — все-таки, взрослый… Он почувствовал неуверенность — и теперь злился на себя за эту неуверенность. А мужичок момент этой неуверенности сразу, что говорится, просек, и продолжил наступление.

— Может, твой отец и добьется чего, если вмешается, — понизив голос, заговорил он. — А все-таки, ситуация не такая, чтобы права качать. Сам видишь, что творится, тут ничьих выступлений слушать не будут… Если хотите, я вас выручу. Но не навязываюсь.