Алексей Биргер - Чеки серии «Д»

— Как это вы нас выручите? — продолжая хмуриться, спросил Юрка.

— А мы здесь все скидываемся — те, у кого денег по мелочи. Ну, наберется человек пять-шесть, и от всех них только один в «Березку» заходит, со списком, кому что купить. А потом все забирают свои продукты.

— То есть, получается, заходит человек, у которого на руках намного больше семи рублей? — спросил Ленька. — Он покупает на всех, и все довольны?

— Вот-вот, — радостно закивал мужичок. — Схватываете.

— Ну, не знаю… — протянул Юрка. — Странными мне кажутся эти разговоры о семирублевом барьере.

— Что ж, — мужичок пожал плечами. — Никто толком не знает, что творится в магазине. Одно скажу: береженого Бог бережет.

— Это все так… — Юрка колебался, но недоверие его не покинуло. — А вот почему на нашего друга все косятся, а? В чем дело?

— Видок у него… — объяснил мужичок.

— А чего? — насупился Димка. Выглядел он оскорбленным до глубины души: мол, как хочу, так и хожу, и если кого колышет, то пусть на себя оглянутся!

— А то, — ответил мужик, — что ты больно на цыганка похож. А цыгане тут — главные кидалы. Причем через таких парнишек, как ты, действуют: те возле очереди крутятся, заговаривают с народом, принюхиваются, кто понаивней, кто устал в очереди стоять и кому можно предложить чеки купить «с большой выгодой» — даже больше трех рублей за долларовый рубль. К детям всегда доверие больше, вот они и подкатываются, с тем, что мол, моему дяде позарез чеки нужны, могу свести… Если находится лопух, то ему «куклу» суют — то есть, в последний момент ловко подменяют деньги на пачку резаной бумаги — а то и просто удирают с чеками. И все, кто это знает, принимают вашего друга за цыганенка, который присосался к вам и охмуряет, забалтывая до смерти, чтобы подловить момент, свинтить ваши деньги и удрать. И подумывают, не предупредить ли вас, да никому связываться не хочется, в таких очередях народ, по большей части, каждый за себя.

Объяснение звучало почти логично и убедительно, и вроде бы Юрка и Димка его приняли, но Леньке что-то в этом объяснении не понравилось.

— Странно, — сказал он, в очередной раз озирая пространство перед магазином. — Сколько здесь стоим, ни одного цыгана не видели. Куда ж они все подевались, если они тут главные мошенники?

— Так вчера их отсюда поперли! — хмыкнул мужик. — Так сказать, борьба за место под солнцем вышла, между русской и цыганской компаниями ловкачей. Но русские их вышибли, потому что милиция сторону русских взяла — вроде как, со своими дело иметь приятней, чем с пришлыми. Теперь цыгане дня два не появятся, пока по новой с милицией не договорятся. А то ведь, на вашего друга глядючи, — мужик опять ухмыльнулся, — вообразили, небось, что цыгане вернулись, и суток не прошло — то ли совсем обнаглели, то ли с милицией столковались на других условиях…

Вот тут ребятам стало страшно: страшно не только от соприкосновения с другим, чуждым и незнакомым им миром, миром жесткой уголовной борьбы «за место под солнцем», в которую — в борьбу эту без правил, и милиция втянута, купленная, понимай, но страшно и от обыденных интонаций, с которыми мужичок говорил о всех этих криминальных делах. Это была та обыденность, за которой угадывались большая кровь и большая подлость: кровь и подлость, вошедшие в привычку, ставшие принципом ежедневного существования, и оттого превращавшие мир борьбы «за место под солнцем» в мир, солнца лишенный напрочь, в мир, занавешенный свинцовыми тучами жадности и шкурных интересов, в мир ядовитой заразы, отравляющей и поражающей гнилью все, с чем она соприкоснется. Да, наверно, именно небрежность на грани скуки, с которой мужичок упомянул про самую малость того, чем веяло от грызни вокруг заветной валюты, и отшатнула ребят. И понять им дала, что с этим мужичком ни в коем случае нельзя иметь дела.

— Откуда вы все это знаете? — спросил Ленька.

— Так все знают, из тех, кто здесь завис в очередях, — ответил мужик. — Может, конечно, и есть преувеличения в рассказах об этой борьбе двух группировок спекулянтов и «кидал», но, в основе, так оно и ведется. И, точно можно сказать, наши спекулянты все-таки почестней цыганских будут. Ведь никто в очереди не хочет потерять свои кровные, вот и разнюхивают, что к чему. Чтобы знать, каких опасностей избегать нужно, ловите?

— Но вы даже знаете, что цыгане заново сторгуются с милицией через два дня, ни больше, ни меньше, — сказал Ленька. — Просто все до мелочей вам известно.