Михаил Демиденко - Сын балтийца

Сколько он провалялся? День, два?.. Нет, больше, намного больше. Очнулся, когда уже снег покрыл землю, сады. Дон стал, и по нему, минуя мост, тянулись обозы с хлебом в город.

Лежал Ваня на кровати деда под пологом. В ногах сидела мать. Он сразу узнал ее, хотя узнать ее было нелегко - исчезли у Полины роскошные русые косы, была она острижена, как тифозная, коротко до безобразия.

Она не выразила радость, что сын наконец очнулся. Она была вроде бы не в себе. Глядела неотрывно в дальний угол, Ванятка тоже посмотрел туда, но ничего не увидел.

- С выздоровлением! - обрадовалась тетя Дуня. - Выходили. Ну, молодец! Поля, Полина Гавриловна, ты иди - тоже ляжешь, - взяла мать за руку и повела к печке. - Все хорошо… Сынок живой…

- Где папа? - первое, что спросил Ваня.

- Уехал! Уехал! - ответила тетя Дуня и испуганно обернулась к матери. Та вроде и не слышала. - Уехал!

- Куда?

- Увезли его, - отвернулась тетя Дуня. - Отпустят! Отпустят.

И выскочила в сени, задержав дыхание, чтоб не разрыдаться.

У кровати шустрила Катька, что с нее взять, с дурехи, выложила начистую:

- Дедушка помер… У него жила в груди лопнула. А дядя Семен повесился на вожжах в овраге. Березу видел? Он на ней повесился. Это он дядю Сережу казакам отдал. Ты и тетя Поля живы остались. А мой батяня хитрый, он убег и спрятался в клуне, его даже пальцем не тронули, во какой он ходкий!

Ей хватило ума не сказать двоюродному брату, что его отца, матроса Балтийского флота чекиста Сергея Ивановича Сидорихина, казнили в Землянске на главной и единственной площади.

А буденовцы с пиками ворвались в Землянск на следующий день.

Кисловодск лежал защищенный со всех сторон горами от холодных ветров. Городишко был небольшим, курортным, почти таким, каким его описал Лермонтов в «Княжне Мери»: здания в основном двухэтажные, по окраинам чисто выбеленные казацкие мазанки, многие под железной крышей. Жили казаки куда зажиточнее воронежских мужиков. Оно и понятно - тут не было векового засилья крепостников-помещиков.

Сидорихины Полина Гавриловна и Ванюша приехали на Северный Кавказ в августе 1920 года и поселились в Кисловодске в трехэтажной каменной гостинице «Бештау» в самом центре города. Совсем недавно в ней останавливались дамы двора, именитые сановники из Петербурга, офицерье и промышленники, теперь в номерах располагались трудящиеся. Номер Сидорихиным достался просторный, солнечный, с ванной. Правда, из-за нехватки воды водокачка работала с перебоями, ванная бездействовала, но все равно было приятно иметь собственную ванную. Дверь на балкон круглые сутки была открыта. Целебный горный воздух пьянил, Сидорихины спали, как сурки, ложились рано, вставали поздно и еще днем приминали подушки.

Плата в «Бештау» оказалась невысокой, а после того, как Полина Гавриловна сходила в горком партии и встала на учет, показала бумаги из Воронежского губисполкома, с нее полностью сняли оплату, потому что семье зверски замученного чекиста, балтийского матроса Сергея Ивановича, требовались длительный отдых и серьезное лечение, а средства, выделенные в Воронеже, кончились.

Жизнь в «Бештау» шла сумбурная и шумная: на гостиницу претендовали военные и гражданские, победили военные. Второй этаж захватила служба тыла какого-то крупного военного соединения. Как можно было понять из разговоров, после взятия красными Новороссийска в плен буденовцам попали тысячи белоказаков, не успевших отплыть морем в Турцию на транспортных кораблях Антанты.

Когда Полина Гавриловна узнала об этом, она потеряла покой.

- Как же так? Ничего не понимаю? Товарищи! Все они виноваты! Нет им прощения!

Но в горкоме сказали, что она не понимает текущего момента. Полина Гавриловна пошла в ЧК, к товарищам мужа по работе.

Вернулась Полина Гавриловна в гостиницу поздно, когда на улицах зажглись редкие фонари. В горах прошел дождь, и воздух стал прохладным. Ванечка на балконе накачал примус. Примус в «Бештау» держать запрещалось, но с приездом штаба забыли про многие запреты, иногда прямо во дворе разжигали костер, на нем варили кулеш для красноармейцев.

Мать отказалась от чая, она ходила по номеру, обняв себя руками за плечи с накинутым платком. Тихо задавала себе вопросы, спорила и отвечала.