Евгений Рудашевский - Город Солнца. Стопа бога

За городом Максима встретили разодетые в оранжевые одежды паломники-шиваиты. Они были повсюду, тянулись вдоль шоссе извитой линией, изредка перекрывали движение – пели, танцевали, размахивали пёстрыми флагами и обсыпали друг друга листьями и лепестками бенгальской айвы. Водители останавливались, терпеливо ждали возможности проскочить дальше, а рядом с машинами невозмутимо вышагивали чистые, вылощенные до бархатистости коровы с высокими рёбрами-шпангоутами и длинными блестящими рогами.

Изредка встречались отдельные богатые процессии – сгустки оранжевых красок. Они неспешно продвигались под гул барабанов в сопровождении множества танцующих и неизменно оканчивались тяжёлой повозкой, в которой неподвижным идолом восседал человек с белой бородой, в красных с бордовым одеждах и с непоколебимо святым видом. Максим рассматривал эти процессии. Не понимал сути происходящего, но с интересом подмечал каждую новую деталь, удивляясь собственному восторгу, из-за которого никак не мог сосредоточиться на мыслях об Ауровиле.

Когда машина останавливалась, к её окнам приближались нищие с грудными младенцами, с покорными до уныния обезьянками, с гроздьями зелёных бананов или бродячие факиры с облупленными, едва шевелившимися кобрами, которых они то и дело подбадривали щелчками по голове.

Поток паломников оставался неисчерпаемо густым на протяжении всего пути. Жители местных деревушек просили их о благословении, а каждые пять-семь километров устраивали для них широкие навесы, под которыми любой мог бесплатно отдохнуть от палящего солнца и поесть из общего котла. Под навесами шиваиты дремали в невообразимой тесноте, прижавшись друг к другу, слившись в единую пыльно-оранжевую массу.

От водителя Максим узнал, что в праздник Шивы паломники отправлялись из родных городов к берегам одной из священных рек, Ганги или Ямуны, чтобы зачерпнуть в ведёрко воды, а затем пешим ходом, по возможности босиком, возвращались домой. Там они изливали воду на принадлежавшую семье статую Шивы, тем самым усиливая её способность защищать от невзгод и творить чудеса. Иные паломники проходили по несколько сотен километров. Их путь в губительной жаре и влажности мог затянуться на восемь-десять дней. Встречались и те, кто всю дорогу одолевал бегом, задерживаясь лишь на короткие ночёвки.

– Не всем хватает сил вернуться домой, – признался водитель.

Жара в самом деле стала гнетущей, припекало даже в машине с кондиционером. Коснувшись потолка, Максим отдёрнул руку, до того горячим тот оказался. Неудивительно, что дальнобойщики, припарковавшись на обочине, предпочитали отдыхать под днищами своих грузовиков.

К вечеру Максим добрался до Джайпура – «розового города», в котором закон уже больше века обязывал жителей строить дома исключительно из розового камня. Несмотря на это традиционное цветовое однообразие, кварталы здесь были по-индийски цветастыми из-за броских, налепленных друг на друга объявлений и рекламных плакатов. Распрощавшись с водителем, Максим заторопился в отель. Не хотел оставаться на улице. Стоило выйти из машины и вдохнуть дымную ароматность Джайпура, как интерес к индийской жизни ослаб. Недовольство и тоска по дому только увеличились, когда Максим увидел свой номер на первом этаже – тесную коробку, в которой немудрено однажды проснуться и обнаружить, что ты у себя в постели превратился в страшное насекомое.

Максим не мог уснуть и до первых сумерек простоял возле окна. На улице громко торговали крупой, орехами, пряностями. Над сточной канавой, не снимая сари – длинного куска ткани, обёрнутого вокруг тела и одним концом перекинутого через плечо, – мылилась и обливалась из тазика женщина. Рядом с ней, на тротуаре, работал брадобрей: скользил опасной бритвой по шее очередного клиента, ничуть не заботясь о том, что в метре от его подвижного локтя проезжали машины и мопеды. Тут же его помощник сковыривал у другого клиента большую папиллому в подмышке – оттягивал её пальцами и пробивал в основании иголкой.

Максим невольно задумался, как здесь, в Индии, чувствовал себя отец. И не только в Индии – везде, где ему довелось побывать во время бесчисленных и безумных экспедиций, от Африки до Южной Америки. Отойдя от окна, рухнул на кровать. Лежал с закрытыми глазами на затхлой простыне и пытался вообразить, как пройдёт встреча с отцом, если тот в самом деле окажется в Ауровиле. Готовился встретить его непроницаемым взглядом. Ни слова не говорить ему о том, как страдала мама, как в муках умирал дедушка. Главное, сбросить на отца историю со Скоробогатовым – пусть сам разбирается со своими долгами – и без промедления вернуться назад, к нормальной жизни.