Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Поев, мама слегка успокоилась. Как всегда, закончив есть, она оставила ложечку в скорлупе, соблазняя Бена проткнуть и эту скорлупку. Это была их всегдашняя игра, Бен знал – мама уберет яйцо раньше, чем он дотянется до ложечки. Однако сегодня ему было не до глупых игр.

Вместо этого он вдруг сказал:

– Ты никогда не рассказывала о папе, я даже не знаю, где он рос.

Бен удивился, что она ответила.

– Не здесь. Его дед был англичанин, но твой отец вырос на другом конце света.

Бен едва дышал, чтобы нечаянно не прервать мамин рассказ.

– Если хочешь знать, он жил на острове Яп… странное название. Это в Микронезии. Я сильно удивлюсь, если ты слышал о таком месте. Я не слышала.

– Кое-кто… упоминал Микронезию, – пробормотал Бен.

– Это группа островов в Тихом океане – огромном синем океане, покрывающем полглобуса. Папин отец был ученым, как и его дед, так-то вот.

– А не может быть, что папа жив? – вырвалось у Бена.

– Нет.

Обжалованию не подлежит. Но Бену не хотелось так заканчивать разговор.

– Откуда ты знаешь?

– Никто не знает наверняка, но среди обломков лодки нашли камень с дыркой.

– Тот, что ты мне подарила на день рождения?

– Да. Я собиралась рассказать побольше.

– Расскажи сейчас, пожалуйста!

– Среди обломков лодки нашли закрытую пластиковую коробочку с моим именем и адресом на крышке. Я поняла: твой отец знал, что не выживет, иначе никогда не снял бы камень, который носил на шее, на шнурке от ботинок. Папа всегда надевал его на удачу, когда отправлялся в плавание. Суеверие, конечно. Говорил, что камень принадлежал его отцу, а до него деду. Хотел подарить его тебе на десятый день рождения.

– Ты мне его дала и ничего не объяснила, – возмутился Бен.

– Вот сейчас и объясняю.

Мама, вздыхая, смотрела на мальчика.

– Прости, Бен. Я знаю, надо было сказать больше. Но взрослым иногда бывает так грустно, так плохо… Терять того, кого любишь… это как потерять руку или ногу. Знаешь, люди, лишившиеся ноги, часто чувствуют боль в ступне, которой больше нет. Вот и со мной почти так же. Мне до сих пор больно говорить о нем.

– Мне тоже не хватает папы.

– Конечно, милый, я знаю.

Она потерла лоб. Бен заметил, что вторую руку она сжала в кулак.

– Когда это случилось, ты был совсем маленький. Мне нельзя было раскисать – из-за тебя. Ты нуждался в заботе, каждый день, независимо от того, что я чувствовала. Нельзя было слишком часто вспоминать о папе. Я… слушай, это звучит как извинение, но я старалась не думать о прошлом, только так я могла выстоять. А теперь пришло время поговорить о папе, и я обязательно тебе все расскажу, но только не сегодня. Я абсолютно без сил, а у меня еще много работы.

Мама обняла Бена. Потом встала и начала убирать со стола, поглядывая в телевизор. Река размыла берега, сообщили в новостях. Но Бен не собирался так легко отступать.

– Еще один вопрос, ну пожалуйста.

Мама вздохнула.

– Почему у меня твоя фамилия?

– Потому что ты мой сын.

– А какая фамилия у папы? Гарнер-Ги?

– Это уже два вопроса.

– Ты когда-нибудь встречала мисс Гарнер-Ги?

– Бен, довольно! Прекрати. У меня еще много работы, ты не понял?

Вот и не довольно ! Бен злился, но молчал. Совсем даже не довольно.

А телевизор продолжал бубнить: на севере наводнение, вода может нанести страшный урон зданиям, если сразу не принять меры. Бен увидел, что мама чуть не плачет.

– Я боялась, что ты свалился с плотины.

– Ну я же не больной, – возразил Бен.

На глаза навернулись слезы, он сердито сморгнул. По правде говоря, для одного дня было достаточно. Мама выложила на блюдо яблочный пирог; вот-вот должна была начаться передача об экваториальных джунглях.

– Поговорим о папе завтра после школы?

– Прости, дорогой, но меня не будет дома, когда ты вернешься из школы. Придется закрыть магазин пораньше. Пойду на встречу с этим застройщиком. Будет половина улицы. Неприятности не только у нас – Пик скупил весь квартал.

– Вы надеетесь его остановить?