Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Прошло много лет, девочка выросла и стала взрослой девушкой. Однажды девушка отправилась на остров за целебными травами. Она и не заметила, как на остров обрушилась буря и огромная волна смыла ее лодку. Высокий прилив грозил затопить остров, скоро над водой оставался лишь крошечный клочок суши. Бедная девушка думала, что утонет.

Она уже совсем отчаялась, как вдруг увидела удивительную белую лодочку. Лодка неслась по волнам – то вверх, то вниз – прямо к ней. Странный экипаж был на этой лодке. Капитан – женщина с горящими фиалковыми глазами, а на руле – черный кот. По крайней мере, девушке показалось, что это кот, хотя лап у него было больше, чем полагается.

– Прыгай, – закричали из лодки.

Так она и сделала, выбора у нее все равно не было. Без единого слова поплыли они сквозь бурю. Ведьма боролась с волнами лучше всякого опытного моряка. Только у берега она заговорила:

– Как ступишь на землю, повернись три раза против солнца и каждый раз смотри на мою лодку.

Ну, девушка была благодарна за свое спасение и сделала все точь-в-точь как велела ведьма. После каждого поворота она смотрела на лодку, а та становилась все меньше и меньше и на третий раз стала не больше яйца. Ставшая тоже крошечной ведьма тряхнула спутанной рыжей гривой и запела тоненьким голоском:

Допела и исчезла, а вместе с ней исчезло все: и кот, и метла, и яичная скорлупа. Спасенная девушка осталась одна.

Закончив сказку, мама поцеловала Бена на ночь. Он хотел что-то сказать, пока она не ушла, хотел, но не сказал, чтобы еще больше ее не огорчать. Вот бы ведьма спасла папу , вертелось у него в голове, а произнес он только:

– Это же просто сказка?

– Ну конечно, это сказка.

– Но ты никогда не протыкаешь скорлупу?

– Это просто смешное суеверие, – улыбнулась мама. – Я тебе говорила, в детстве я верила этой сказке, но потом, конечно, перестала – как и ты.

– Она была добрая ведьма, правда?

– Мне тоже так кажется, – мама в последний раз обняла Бена, с улыбкой шепнула «спокойной ночи» и ушла.

Тем не менее Бен чувствовал себя кругом виноватым.

Потому что решил завтра же вернуться в музей. Он должен. Завтра точно третий понедельник месяца – музей будет открыт. Но только до четырех.

Сейчас или никогда , сказал он себе, вспомнив пригласительный билет.

Придется пропустить школу, иначе он не успеет до закрытия. Первый его прогул.

Бен сел в постели. Маме, разумеется, позвонят. Разве что сбежать после большой перемены.

Тогда не дозвонятся, мама уйдет на собрание, а мобильника у нее нет. Последний мобильник сломался, а на новый вечно нет денег.

Бен дождался, пока мама ляжет.

Потом – пока наверняка заснет.

Потом, как шпион, выскользнул из постели, прокрался через мамину комнату – и наверх, в магазин.

Голубой камень он взял с собой – на счастье. Бен уселся за компьютер, камень пристроил рядышком. Открыл файл с бланком магазина и в свете экрана начал печатать дрожащими потными руками:

Уважаемая миссис Конвей!

Бен записан к зубному врачу, поэтому должен уйти из школы в 14 часов. Я встречусь с ним прямо там.

Искренне ваша,

Принтер заурчал, письмо начало медленно выползать. Бен дрожал от страха. Из маминой комнаты ни звука. Бен перечитал письмо и решил, что сойдет. Прокрался к себе в комнату, спрятал листок в школьный рюкзак. Потом заснул как убитый. Если бы он не так хотел спать, то заметил бы, что не стер письмо.

В понедельник, подъехав к музею, Бен спрятал велосипед за кустами рододендрона под окном зала с ульем.

– Приглядите за великом, – шепнул он вылетевшим из улья пчелам и заторопился к парадным дверям. В обществе пчел он все еще чувствовал себя немного неуютно. Вообще-то он весь день был не в своей тарелке – переживал из-за прогула.

Что, если мама узнает? А миссис Конвей? Бену было особенно стыдно перед учительницей, ведь она сразу поверила поддельной записке. Все в школе считали его хорошим мальчиком.