Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл» - допущены ошибки [litres]

Отдыхать дома у Ролло после долгого рабочего дня в агентстве – один из видов поддержки, которую я оказываю. Пока он учит уроки, я рассказываю о текущих расследованиях. Думаю, ему интересно меня слушать. В конце концов, Ролло непременно стал бы детективом, если б мог, просто у него нет нужных инструментов. Впрочем, это не мешает ему отпускать дилетантские комментарии насчёт моих методов работы, что порой меня страшно злит.

Вот как сегодня. Я рассказал о деле Гуннара и упомянул Гейба, его неряху-брата, после чего Ролло выдал самую большую глупость на свете, какую только можно вообразить. Он заявил:

– Может, это Гейб слопал конфеты?

Говорю же, Ролло – идиот.

Расследование по делу Гуннара, день второй. Обстановка в агентстве напряжённая. Мы с Эпиком знаем, что лучше всего в таких случаях находиться подальше друг от друга, но это весьма затруднительно, учитывая, что штаб-квартира агентства расположена в маминой кладовке, которая служит гардеробной.

В офисе было бы куда просторнее, если бы мама избавилась от платьев и кофт. Чтобы обсудить эту проблему, на прошлой неделе за ужином я назначил телеконференцию с мамой. Вот как всё прошло:

В бизнесе такое случается. Пытаешься найти компромисс, а деловые партнёры не желают идти навстречу.

Думаю, у мамы это из-за стресса. Чем конкретно он вызван, сказать затрудняюсь, знаю только, что какая-то причина есть, потому что вечером после телеконференции мама взяла сегвей и отправилась на прогулку вокруг дома. Таким способом она расслабляется.

– Эта штука – просто палочка-выручалочка, – бросила мама на ходу, проезжая мимо меня. – Не знаю, что бы я без него делала.

Вот почему, друзья мои, я скромно помалкиваю о том, что «эта штука» одновременно выступает в роли Фейломобиля.

Сейчас, однако, меня ждёт расследование, а стеснённые условия в офисе необходимо улучшить. Я поручил Эпику составить проект судебного иска против мамы и даже снабдил его юридической литературой. Пока что успехи медведя невелики:

И хотя теснота доставляет много неудобств, совсем скоро этот вопрос решится, ведь я положил глаз на верхний этаж новой высотки в центре города. Оттуда открывается шикарный вид на весь город.

В рекламном объявлении сказано, что стоимость аренды составляет 54 000 долларов в месяц. Конечно, жирновато, но, если расследование по делу Гуннара пойдёт удачно, это будет уже какой-никакой вклад.

Да, таков наш детективный бизнес. Справляешься со сложным делом, о тебе расходится молва. Раз-два, и ты уже гребёшь деньги лопатой. А до тех пор придётся вести дела в маминой кладовке. Справедливости ради замечу, что аренда обходится нам довольно недорого (0 долларов), и единственное условие, поставленное арендодателем (мамой), – не трогать её одежду. Проблем с соблюдением этого условия нет. Во всяком случае, у меня.

Расследование дела о пропавших конфетах буксует, и я пытаюсь действовать в духе Ролло Тукаса: беру показания у Гейба, также известного как Грязнуля.

– Где вы находились в тот вечер, когда пропали сладости, принадлежащие вашему брату?

– В своей комнате.

– Что вы делали?

– Ел.

– Что именно вы ели? – уточняю я.

– Конфеты, – отвечает Гейб.

До меня доходит смысл его слов, и я делаю пометку в блокноте:

Перерыв на ланч – моя единственная возможность заняться разработкой долгосрочной стратегии агентства, поэтому я ем отдельно от других детей. Только так я могу быть уверен, что они не подсмотрят мои записи, совершив тем самым акт промышленного шпионажа.