Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл» - допущены ошибки [litres]

Ко мне часто обращаются по поводу кражи конфет. Подобные дела не бывают громкими, о них не пишут в газетах, зато они приносят неплохой доход. Короче, я бужу партнёра и хватаю Фейломобиль.

Уточню: вообще-то он называется не Фейломобиль, а сегвей.

Это гироскутер моей мамы, она выиграла его в лотерею. Мама установила некоторые ограничения насчёт того, когда и как я могу пользоваться этой штукой:

Я решил, что это слишком размытые границы, поэтому спокойно беру скутер, когда мне нужно, и до сих пор мама не возражала. В основном потому, что беру я его тайком.

В этом заключается один из основополагающих принципов детективного агентства «Эпик Фейл», увековеченный мной на подошве левого ботинка:

Единственное, что меня не устраивает в Фейломобиле, – это скорость. Если я еду, а Эпик ковыляет пешком, то он добирается до места первым. И всё бы ничего, но по дороге медведь пару раз успевает вздремнуть!

Так что, когда я приезжаю к Гуннару, Эпик, вполне предсказуемо, уже возле дома и увлечённо занимается тем, что частенько делает, обогнав меня в пути. Прежде чем я объясню, что это за дело, позвольте отметить следующее: в частном сыске главное – произвести первое впечатление. Клиент сразу должен видеть, что нанятый им детектив – а) профи; б) обладает чувством стиля; в) осторожен и неприметен.

Однако все старания создать нужный эффект идут насмарку, если перво-наперво клиент видит это:

Я сто раз просил Эпика не лопать всё подряд из клиентских мусорных баков, но ему хоть бы хны. По-моему, этот медведь умышленно подрывает репутацию агентства.

На моё счастье, к тому времени, когда я стучу в дверь Гуннара, Эпик уже расправился с объедками и стоит на крыльце рядом со мной.

Гуннар встречает нас и ведёт к месту преступления. Указывая на тумбочку возле своей кровати, он говорит:

– Моя пластмассовая тыква с конфетами лежала тут, а потом исчезла.

Глядя на пустой столик, я прихожу к выводу, что сладостей нет.

Гуннар называет состав пропавшей тыквенной начинки:

– Два «Марса», один «Твикс», семь шоколадок «Три мушкетёра», пять «Кит-Катов», одиннадцать «Миндальных восторгов», пять «Сникерсов», одна тянучка «Абба-Заба» и восемь «Поцелуйчиков» от «Хёршес». Ты записываешь?

– Конечно, записываю, – говорю я.

– Начнём по порядку. Я принимаю в оплату наличные, чеки или банковские переводы. – Банковские переводы я не принимаю, но фраза звучит солидно, и мне нравится её произносить.

– Сколько за всё? – спрашивает клиент.

– Четыре доллара в день плюс издержки.

– Издержки?

– Куриные наггетсы для здоровяка, – поясняю я, указывая на Эпика.

Медведь издаёт грозный рык, но потом вдруг плюхается на зад и сминает тумбочку Гуннара.

Эти убытки я возмещу из средств, выделенных на куриные наггетсы. Гуннару я сообщаю, что расследование займёт приблизительно полтора месяца. Потребуется опросить массу свидетелей. Может даже, слетать кой-куда.

– Не провожай, я сам найду выход, – на прощание говорю я.

Проходя по коридору мимо комнаты Гуннарова брата Гейба, я вижу, что Гейб сидит на кровати, а вокруг него – гора конфетных обёрток. Физиономия Гейба густо перемазана шоколадом, на полу валяется пустая пластмассовая тыква.

Я всегда предельно внимателен в вопросе сбора улик, поэтому заношу в служебный блокнот важную пометку: