Лилиан Браун - Кот, который выследил вора

– Признаюсь, я тоже об этом думал, Квилл. Понимаешь, моя дочь была славной, невинной девочкой, но сбилась с пути, и обстоятельства изменили её.

– Если окажется, что она лжёт, у неё могут возникнуть серьезные проблемы. М-да… тебе бы лучше как можно скорее переговорить с Бартом.

– Я очень благодарен тебе, Квилл, за участие и дельный совет. – Он достал чековую книжку. – Я заплачу за наш ланч и подарю тебе одну резную раскрашенную деревянную куколку как талисман.

– Брось ты! – отмахнулся Квиллер. – Мне и так уже привалило столько счастья, что я вряд ли успею его использовать… Кстати, как продвигаются репетиции «Гедды Габлер»?

Кемпл расхохотался, да так, что зазвенели стекляшки на абажуре светильника над их столом.

– Я теперь называю эту пьесу «Гедда Развесистая Клюква». Даниэль играет не Гедду, она играет Аделаиду из «Парней и куколок» [75] . И я не могу играть асессора Бракка – я играю злодея из «Пьяницы» [76] . Тебе бы стоило заглянуть на репетицию, просто смеха ради. Одна беда: мне жаль Кэрол. И Фрэн Броуди тоже. Они так стараются! С чего им вообще взбрело в голову поручить эту роль Даниэль?

– Хороший вопрос, – с усмешкой заметил Квиллер.

Однако, когда Квиллер выехал на шоссе «Скатертью дорога», его беспокоили совсем другие вопросы. Неужели Картер Ли – тот самый мелкий воришка, что досаждал горожанам весь декабрь? И если так, что его толкнуло на стезю порока? Могли человек его положения унизиться до кражи поношенной одежды? Или, может, то мелкое воровство подготавливало почву для большого хищения в клубе Индейской Деревни? Сумма, изъятая из склянки-копилки, составляла две тысячи долларов. Что до дубленки, пропавшей в Новый год, то Квиллеру попадались такие в каталогах – они стоили порядка полутора тысяч. Но потом, кстати, он видел на Картере Ли похожую, если не ту же самую, дубленку, когда Линетт неожиданно напросилась к нему в гости. Была ли это старая вещь, или Картер Ли успел купить себе новую? Если дубленка та же самая, то была ли она возвращена законному владельцу, или её вовсе никто не крал?

Так и не найдя вразумительных ответов, Квиллер доехал до дома. Сиамцы встретили его у двери, беспокойно слоняясь из угла в угол. Для ужина было рановато. Наверное, они заскучали. Ни птиц, ни листопада, ни танцующих снежинок. Кошкам хотелось поразмяться, поиграть.

В одном из ящиков буфета лежало множество кошачьих игрушек, которые подпрыгивали, дребезжали, крутились, блестели или пахли кошачьей мятой. Юм-Юм могла часами забавляться с какой-нибудь из них, закатывая игрушку под диван, а потом запуская лапку в щель, чтобы выудить оттуда вещицу. Многомудрый Коко не снисходил до таких забав, подобающих разве котятам. Он предпочитал возбуждение погони и сейчас сидел в напряженной позе, сторожко поглядывая на потолок гостиной.

– Отлично! Где наша Мошка? – спросил Квиллер, сворачивая газету и звонко хлопая ею по ладони.

В комнате воцарилась выжидательная тишина. Кот с надеждой таращился на потолок, человек похлопывал газетой по ладони. Только вот их любимая домашняя муха куда-то запропала, и Квиллера осенила досадная мысль: наверное, Коко просто поймал её и слопал.

– Отвратительно! – воскликнул Квиллер, метнув сложенную газету в корзину для мусора.

Юм-Юм пристроилась около буфета, пытаясь выдвинуть ящик, но не тот, где хранились игрушки, а «долгий». Квиллер слегка постучал по передней панели другого отделения:

– Вот этот! Открывай вот этот!

Но его слова не возымели действия, с истинно кошачьей настойчивостью Юм-Юм продолжала царапать вместилище закалявшейся корреспонденции.

– Ох уж мне эти кошки! – пожаловался Квиллер, раздраженно сверкнув глазами.

Чтобы убедить Юм-Юм в ошибочности выбора, он выдвинул «долгий ящик» и показал кошке его содержимое. Близоруко щурясь, Юм-Юм долго разглядывала письма, запечатанные конверты, брошюры и газетные вырезки, затем спрыгнула на пол и отправилась на кухню выпить воды.

Это напомнило Квиллеру, что пора бы взглянуть на фотографии Клейтона, запечатлевшие лозоискателя, его прутья с развилками, Коди и даже Картера Ли, измеряющего рулеткой каминную полку, возле которой стояла Даниэль с блокнотом. В пакете лежала также копия записи, сделанной Клейтоном. Большинство диалогов дублировали запись Квиллера, но в конце подалась одна неожиданная интерлюдия.

Мужской голос: Заново отполировать пол. Почистить и заново отполировать пятифутовую полированную полку над камином. Переклеить в комнате обои, выбрав викторианский рисунок… Я не слишком быстро говорю, Дэнни? Ты успеваешь?.. Вставить два новых стекла вместо треснутых… Эй, привет! Откуда ты взялся?