Лилиан Браун - Кот, который болтал с индюками

А пока он углубился в работу и начал писать обращение к публике.

Дорогие друзья,

мы рады видеть вас на представлении пьесы «Великий ураган 1913 года», созданной и поставленной Джимом Квиллером на основе исторических материалов, собранных Торнтоном Хаггисом.

На время спектакля вам нужно поверить, что в 1913 году в каждый дом уже было проведено радио и, помня об этом, прослушать подробный рассказ о самом страшном урагане столетия – урагане, топившем суда и уничтожавшем жилые постройки вдоль всего побережья.

Сцена представляет собой отдел новостей радиостанции «Голос Пикакса», расположенный на верхнем этаже здания окружного суда.

Итак, мы начинаем.

(Свет в зале гаснет, наступает темнота.

Сцена освещается. На переднем плане, в центре, простой деревянный стол. На нём стоит микрофон (позаимствованный из реквизиторской), старинный телефонный аппарат (неподключенный) и жесткий деревянный стул. В правом углу сидит радиоинженер студии, отвечающий за работу аппаратуры.

Входит ведущий программы новостей. На нём тяжелый плащ и высокие сапоги. Бросив на стол исписанные листки, он снимает плащ, вешает его на спинку стула и пробует микрофон. Из громкоговорителя несётся вальс из оперы Шарля Гуно «Фауст».

Ведущий начинает говорить, и музыка постепенно стихает.)

– Говорит радиовещательная компания «Голос Пикакса». Передаем последние сообщения об урагане, вызванном столкновением над озером трёх фронтов низкого атмосферного давления… Но сначала несколько объявлений от имени наших спонсоров… Универмаг Ланспика предлагает мужские костюмы-тройки. Материал – чистая шерсть, цена – три доллара. Тем, кто сделает покупку в первый день, – галстук в подарок… В зелённой лавке Туддла специальные цены на сезонные товары: свежие ананасы по пятнадцать центов; апельсины – десять центов за дюжину, спаржа – два пучка за четверть доллара… «Гараж Пикакса»; всем, всем, всем! Если вы наконец надумали сменить двуколку на автомобиль, спешите воспользоваться ценами 1913 года: спортивный автомобиль «максвелл» – шестьсот долларов, малолитражка «максвелл» – пятьсот пятьдесят. Фары и ветровые стекла входят в стоимость покупки. А теперь новости!

Вот и всё, что успел написать Квиллер перед тем, как идти переодеваться к ужину. Цены 1913 года невольно заставили его улыбнуться, и он подумал, что это явно вызовет оживление в зале. Сведения о пятнадцатицентовых ананасах и шестисотдолларовых автомобилях были из подлинных рекламных объявлений «Локмастерского лесоруба». Снова сев за работу, он подробно просмотрит все сведения об урагане, выписанные Торнтоном из хранящихся в Публичной библиотеке подшивок старых газет.

Всё было уже приготовлено к приёму архитектора. Квиллер успел принять душ, побриться и подровнять усы, а потом выдал кошкам их ранний ужин и наставление, когда останутся одни, вести себя примерно. Неожиданно – на полчаса раньше оговорённого времени – во двор въехал грузовик строительной компании, и мужчина в элегантном деловом костюме, энергичным жестом подхватив портфель и что-то вроде небольшого чемоданчика, стремительно соскочил с пассажирского места.

Лучась гостеприимством, Квиллер шагнул ему навстречу и дружески протянул руку:

– Мистер Хёджес, я полагаю?

– Ходжес, – поправил гость. – Никак не могу остаться на ужин. Улетаю в пять тридцать. Завтра с утра деловая встреча в Чикаго. Можно вызвать от вас такси?

– Входите, выпейте что-нибудь и начинайте осмотр амбара. Я вызову такси сам.

Архитектор как зачарованный оглядывал огромное сооружение.

– Обалдеть! – подытожил он наконец.

– Вы правы, – вежливо подтвердил Квиллер.

– Возраст?

– Сто с хвостиком. – Обычно Квиллер говорил развернутыми фразами, но, если нужно, справлялся и с рубленым слогом.

Кошки, сидя на кухонном подоконнике, наблюдали за происходящим.

– Сиамские, – сказал Ходжес с такой интонацией, словно касался чего-то мистического.

– Верно. Идите за мной. Вещи оставьте на сундуке возле чёрного хода.

– Безопасно?

– Абсолютно!

Они обогнули амбар и подошли к чёрному ходу, который на самом деле был парадным. Красивые двойные двери, восьмиугольная беседка, шпалеры цветущих кустов, в которых на разные голоса заливались певчие птицы.

– Птичий двор, – указал рукой Квиллер. – Беседка для котов.

– Восьмиугольная, – объявил Ходжес.

В холле размером с гараж на пару-тройку автомобилей, словно экспонат в музее современного искусства, располагался лежачий велосипед-лигерад.