Астрид Линдгрен - Расмус, Понтус и Глупыш

- Подумать только, Глупыш! О тебе тоже написано в газете… в двух местах. Ты герой, Глупыш, ты знал об этом?

Глупыш тявкнул. Он знал, казалось, и об этом.

Затем Расмус выпрыгнул из кровати. Он тщательно умылся и совершенно противоестественно причесал волосы, ведь он обещал это Альфредо! Затем, надев рубашку и синие джинсы, вышел в кухню.

- Нет, знаешь что, - сказала мама. - В таком виде, пожалуй, на весенний праздник ты не пойдешь. Надень фланелевый костюм.

Расмус был глубоко оскорблен. Он тут умывался и причесывался, перейдя все границы благоразумия, но жертва была напрасной, этого даже не заметили, а только стали возникать с возражениями по поводу его будничной одежды.

- Если надо надевать выходной костюм, - с досадой сказал он, - я лучше останусь дома.

Мама кивнула.

- Вот как? Тогда оставайся! - сказала она.

Расмус обиженно посмотрел на нее.

- Ш-ш-ш, тогда, значит, я зря умывался?

Мама осмотрела его уши:

- По-моему, ты, в виде исключения, помылся хорошенько, верно?

- Да, даже слишком, - сказал Расмус.

Притянув его к себе, мама погладила его по мокрым, причесанным волосам.

- Как красиво ты причесан… и ты абсолютно сам до этого додумался! Ты, верно, никогда не станешь взрослым?

Нет, он не сам до этого додумался, ему это было не нужно… Это явно входило в интересы государства - как он причесан, одет и умыт; даже старые ворюги вмешивались в это дело.

- Ты видел, какая нарядная Крапинка? - спросил папа.

- Ш-ш-ш, девочка - это же совсем другое дело, - сказал Расмус.

- Разве? - спросила Крапинка.

Встав перед ним, она закружилась. На ней было что-то розово-клетчатое, и юбка так красиво колыхалась; Расмус даже признался самому себе, что Крапинка «красивая». Но ведь девчонки любят шуршать шелками. Хотя вид у нее, у Крапинки, был не веселый, ну… ни капельки!

- Выше голову, Крапинка! - сказал папа. - Как можно не радоваться, когда идешь на праздник и сам похож на цветок шиповника.

Крапинка встала перед небольшим зеркалом, висевшим у мамы на стене кухни, осмотрела свое грустное лицо и скорчила гримаску.

- Цветок шиповника с веснушками на носу, да?

С этими несчастными веснушками, которые выступали у нее на лице каждую весну, Крапинка вела нескончаемую войну.

У Расмуса тоже выступали весной веснушки, но он как-то не замечал, чтобы они ему мешали.

Да и мама тоже так думала.

- Знаешь, Крапинка, а веснушки придают только прелесть, - сказала она.

Крапинка скорчила гримаску:

- Да, веснушки всегда придают прелесть… другим.

И она пошла.

- Привет! Мне надо быть там заранее, мы будем репетировать!

- Ну как, - спросил Расмус, когда она исчезла, - можно мне надеть синие джинсы или нельзя?

Папа умоляюще посмотрел на маму:

- Он же может, верно, надеть их… как маленькую награду?

Расмус тоже умоляюще посмотрел на маму:

- Можно мне надеть их?

Мама еще раз погладила его по гладко причесанным волосам и сказала:

- В награду за честность и рвение на службе государству, он… не наденет фланелевый костюм на весенний праздник!

- Красиво, - оценил Расмус. Потом, еще немного подумав, спросил:

- А что, здесь, в доме, все решает мама?

- Нет, ты тут ошибаешься, - сказал папа, - ты тут совершенно ошибаешься! Раньше все решала мама…

- Разве теперь она больше этого не делает?

- Не-а, видишь ли, Крапинка стала такая взрослая, что у нас теперь так называемое коллегиальное правление.

Но мама только смеялась:

- Чепуха, конечно же, все решает папа. И теперь он решил, что нам пора поторапливаться.

Но тут Глупыш залаял, чтобы напомнить о своем существовании, и Расмус оживился.

- Я решаю еще один вопрос, - сказал он. - Да, и я тоже! Я решаю, что Глупыш идет с нами.

Глупыш громко залаял. «Глупыш идет с нами!» - он считал, что такие слова должны намного чаще произноситься в этом доме.

Мама наклонилась и погладила песика.

- Да, это ему, пожалуй, необходимо, - сказала она. - После всего, что он пережил… Но ты, разумеется, наденешь на него цепочку…

Глупыш залаял. «Цепочка» - это слово, наоборот, желательно вовсе упразднить.

Затем он еще сильнее залаял, потому что раздался стук в дверь и в дом вошел Понтус, веселый и краснощекий… и в синих джинсах.

Рванувшись вперед, Расмус толкнул его. Он сделал это потому, что страшно обрадовался при виде Понтуса, и еще потому, что на друге его были синие джинсы, да и сам он, Расмус, был подобающе одет, когда пришел Понтус. И потому что Глупыш был дома, и еще по многим причинам, которые он как раз сейчас вспомнить не мог.