Валерий Гусев - Призраки графской усадьбы

Но по виду его было ясно – и пушкой Вовчика не остановить.

– Кстати, – обрадовался Саша возможности отвязаться. – Пушку в угловом зале видел? Вот, держи, – и он взял с рабочего столика банку и кисть. – Иди туда и займись делом. Покроешь лаком лафет, понял? Аккуратно. На пол не капать. На рубашку тоже. Все, пошел! – И он подтолкнул Вовчика в спину.

Тот вздохнул разочарованно и поплелся в угловой зал.

Саша тоже вздохнул, но с облегчением, вытер пот со лба. Принялся было менять освещение в купеческом чаепитии, обернулся ненароком: Вовчик стоит за его спиной, открыв рот для следующего вопроса.

– Ты еще здесь? – Саша выронил лампу, и она глухо лопнула.

– Я уже здесь, – поправил Вовчик.

– Подай веник, – обреченно попросил Саша. – Все уже сделал, да?

– Ну, как сказать, – уклонился Вовчик от прямого ответа. – Там нашлись… энтуза… энту… В общем, Серега пришла, отобрала у меня банку, говорит, испортишь еще, сама стала красить. Так вот, вы мне скажите…

(Справедливости ради заметим, что Галка у Вовчика банку с лаком не отбирала. И трудовой энтузиазм не проявляла. Она просто попалась Вовчику на глаза, и он просто сказал ей, что Саша просил ее как аккуратную девочку покрасить пушечный лафет. Никому другому, мол, эту ответственную и тонкую работу он доверить не может. Даже ему, Вовчику.)

– Так вот, вы мне скажите, – снова заныл Вовчик, – если…

– Стоп! – обрадовался Саша очередной возможности отделаться от назойливого пацана. – На эти вопросы тебе Афанасий Иванович ответит. Он в этом музее уже сорок лет командует. Иди к нему. – И Саша с таким облегчением посмотрел Вовчику вслед, будто сбросил с плеч мешок сахара. Или два.

Саша замел осколки лампы, сходил за другой. Увлекся работой. Но! Как говорится, недолго музыка играла, недолго длился карнавал…

Пришла тетя Мотя и сурово сказала:

– Иди, тебя директор кличет.

Сердце Саши не выдержало – вырвалось из груди, упало и запрыгало вниз по ступеням парадной лестницы.

Афанасий Иванович был непривычно бледен и суетлив. Он боязливо поглядывал на сидящего напротив него в кресле Вовчика: этот шпингалет достал и директора.

– Саша, дружок, – попросил хозяин кабинета, – найди, пожалуйста, для молодого человека отчет, который делал в прошлом году районный архитектор. Пусть молодой человек ознакомится с ним и найдет в нем ответы на свои вопросы. – И директор укоризненно посмотрел вслед Саше, когда тот, положив Вовчику руку на плечо, повел его в архив.

Саша хмурился, но в душе ликовал. Он помнил этот отчет. Три толстенных тома чертежей, справок, смет, актов, ведомостей. Так ему и надо! Месяца три уж точно Вовчик будет парализован изучением этих скучнейших бумаг. Если не сбежит раньше.

Саша поставил стремянку к самой верхней полке стеллажа, снял запыленные тяжелые тома. Бухнул их на стол (на, подавись!) перед Вовчиком и сказал добрым голосом:

– Желаю удачи, отрок!

Вовчик с ужасом понял, что влип. Но не в его характере отступать перед трудностями. Он выбрал для начала том потоньше и, сдув с него пыль, принялся листать страницы, разворачивать во весь стол вклейки, на которых во всех ракурсах схематически изображались всевозможные планы дома, флигеля, каретного сарая и других усадебных строений.

Через полчаса Вовчик, уткнувшись носом меж страниц, спал беспокойным сном, повизгивая, как щенок, которому снится украденная у него соседской собакой кость. Только Вовчику снились цифры и непонятные длинные специфические термины: экспликация, инвентаризация, калькуляция и т. д.

Через три часа Саша заглянул к нему и довольно хихикнул. Вовчик вздрогнул, проснулся и, отрывая голову от книги, неловко уронил здоровенный том на пол. Раздался тяжкий грохот, будто упала не книга, а опрокинулся несгораемый шкаф. Или что-то взорвалось – потому что в месте падения поднялось облако пыли.

– Ну-ну, – усмехнулся Саша, уходя, – продолжай, неугомонный отрок, в том же духе.

А отрок, подбирая книгу, взял в руки выпавшие из нее несколько листков, сколотых заржавевшей скрепкой. Он хотел уже было сунуть их меж страниц, но что-то в этих листках привлекло его внимание. Вовчик впился глазами в текст, не отрываясь от него, попытался сесть на стул, но промахнулся, плюхнулся на пол – и остался сидеть, все увлеченнее читая бумагу. Лицо его постепенно светлело – и вдруг озарилось такой ясной и гордой улыбкой, будто он прочел указ президента о назначении его самым главным министром начального и среднего образования.