Анатолий Клещенко - Без выстрела

Но времени не хватило.

Задержали купейные вагоны. За каждой дверью мог прятаться странный геолог, и Костя подолгу разговаривал с проводницами. Мол, в этом же поезде должны ехать его друзья. Описывал их вскользь – молодые, один светловолосый, другой темнее. Зато допытывался очень упорно: кто садился в вагон на станции Ерофей Павлович? Может, именно те, кто ему нужен?

Пассажиров, следующих из Ерофей Павловича, в купейных вагонах не значилось. Некурящий Семён Гостинцев, отплевываясь, мусоля во рту то и дело гаснущую папиросу, топтался в тамбурах, с нетерпением ожидая возвращения товарища.

Купейные кончились, пошли общие вагоны. И в первом же из них Моргунов увидел хозяина потрёпанного дождевика…

Только один беглый взгляд позволил себе Костя бросить в сторону человека с полевой сумкой. Но то был взгляд фотообъектива. Он запечатлел в памяти всё, что следовало: вздрагивает рука, плотнее прижимая сумку. Язык спотыкается на очередном слове. Чего не уловил взгляд, Костя угадал: напрягаются мышцы, на секунду останавливается дыхание, как при нажатии спускового крючка.

Поезд замедлял ход.

С видом полнейшего безразличия студент прошел мимо. Впереди проводница открывает дверь в тамбур – сейчас будет остановка. Константин последовал за нею, чувствуя, что за ним наблюдают. В тамбуре, прикуривая папиросу, дважды сломал спичку – пальцы непроизвольно сжимались в кулак.

– Карымская? – притворясь беспечным, спросил он проводницу.

Та посмотрела лукаво. Видимо, она была не прочь поболтать:

– Угу… А вы заблудились, что ли? Или потеряли что?

– Проходил по вагонам. Где-то знакомые должны ехать…

– Как же это она не сказала, в каком вагоне? – засмеялась проводница.

– Не «она», сослуживец один, уже пожилой, – даже не пытался подхватить игривую фразу Костя. Но железнодорожница явно намеревалась продолжить беседу именно в таком тоне:

– Рассказывайте! В моем вагоне один такой «сослуживец» от Ерофей Павловича едет…

Колеса загромыхали на стрелках.

Вспомнив, что надо убрать подножку и просигналить фонарем, девушка заторопилась. А в тамбур вошел пассажир в полосатой пижаме – Пряхин. Косясь на проводницу, стоявшую теперь в открытой двери с поднятым фонарем, буркнул:

– Боюсь, что заставил насторожиться. Неудачно получилось…

– Кажется, и на меня обратил внимание, – сознался Костя. – Что делать?

– В Чите будем стоять самое малое полчаса. Надо зайти в милицию, объяснить.

– А здесь?

– Бесполезно. Дежурный милиционер два часа станет созваниваться с начальством. Периферия. Ну, я по перрону пробегу, чтобы лишний раз не показываться. Вашему товарищу все объясню. Разрешите мне пройти, девушка…

Проводница посторонилась и, поворачиваясь к Косте, с насмешливой улыбкой спросила:

– Интересно, какая у вашего пожилого сослуживца причёска?

Пожалуй, это было на руку Косте Моргунову – перебрасываясь шутками с хозяйкой вагона, можно в нём задержаться. До Читы не выпускать парня из вида. Прикуривая папиросу, он ответил так же игриво:

– Такая же, как и у сослуживца в вашем вагоне…

– Скажите! У той коса самая обыкновенная, да у неё и сослуживец другой. Целый день из вагона не вылезает, только что в ресторан сходили пообедать. И вчера чуть не до полночи сидел.

Костя не видел лица собеседницы «геолога», когда проходил по вагону. Он видел только её темно-синий свитер. Но речь шла безусловно о ней.

– А чего же вы разрешаете гостям полуночничать?

– Не разрешишь вам, как же! В Яблоновой у меня два пассажира выходят, так он хочет к нам перебраться.

«Хитёр», – подумал студент.

Поезд тронулся, стал набирать скорость. Девушка плотно затворила дверь, опустила подножку и носком ботинка передвинула защелку. Но уходить не торопилась.

– Вы к своему сослуживцу в соседи перебираться не собираетесь?

– Не зовет, – особо значительно промолвил Костя, на мгновение забыв, что разговор этот – только способ застрять в вагоне. С горестной ужимкой он обвел взглядом тамбур. – Даже в комнату не приглашает, в прихожей держит.

– Вот вредный сослуживец, – притворяясь недогадливой, девушка довольно заулыбалась, на щеках обозначились веселые ямочки. – Вы хоть к нам зайдите погреться. А я фонарь поставлю на место…

Потушив окурок, Костя открыл дверь, пропуская вперед проводницу. И в тот же миг, скользнув взглядом по проходу, увидел широкую спину уходящего человека с кирзовой полевой сумкой на боку. Костя остановился соображая, что предпринять, а тот уже затворял за собой стеклянную дверь на другом конце вагона.