Анастасия Дробина: Меч Пересвета

– Какое еще начальство? – не поняла Белка.

– Да уж какое-нибудь найдется! Вон его развелося сколько повсюду… Ети археологи за своим добром приедут – тож спасибо-то не скажут…

– Дед, а с чего ты взял, что это ихнее, – спросил Батон. – И что они приедут?

– А чье ж еще? – уверенно сказал Пантелеич. – Кто весь берег у реки, как кроты, разрыл? Кто все лето железки искал? Они нашли, больше некому.

– Так зачем же назад-то зарывать?! – взвился Атаманов. – Какого, я спрашиваю, черта было вообще искать тогда? Чтобы по чужим огородам перепрятывать?! А если бы мы совсем на сумку не наткнулись, тогда что?

– Сергей, успокойся, – мягко осадила его Натэла, и ее негромкий голос, как всегда, моментально утихомирил Атаманова.

Парень вполголоса ругнулся и вернулся к созерцанию длинного меча. Через минуту проворчал:

– Неправду, что ли, говорю?

– Правду, конечно. Ты со-вер-шен-но прав. Только вот что делать – непонятно.

– Спать, – объявил Батон. – Не знаю, как у вас, а у меня спина разламывается напополам. С шести утра лопатой махал, а щас уже второй час ночи. Атаман, я с дедом на печи лягу, ты – на раскладушке, а девчонки – на кровати с диванкой, там постелено.

– Ага, – кивнул Атаманов, который, кажется, даже не слышал сказанных слов и по-прежнему не сводил глаз с оружия. Девочки вдруг почувствовали, что действительно устали, и, позевывая, гуськом поплелись в комнату – устраиваться на ночлег.

Через полчаса лежания в темноте Полундра поняла, что заснуть не может. Во-первых, рядом громко сопела Белка. Во-вторых, тикали, как бомба с часовым механизмом, старые-престарые ходики на стене. В-третьих, что-то угрожающе шуршало за печкой, и Юлька подозревала, что там мыши, а может, даже крысы. Напугать Полундру было трудно, но крыс она недолюбливала. К тому же дверь в кухню оставалась полуоткрытой, и Юлька видела, что Атаманов по-прежнему сидит за столом. В конце концов она не выдержала, встала и на цыпочках прокралась на кухню.

– Серега, чего не спишь?

– Сейчас пойду. – Атаманов, не глядя на Полундру, держал в руках меч. – Слышь… А вдруг он правда князя?

– Все может быть, – осторожно сказала Юлька, протягивая руку за вторым мечом – кривым, с камнями на рукоятке. – А вот этот – хана Батыя. Или как его… Тохтамыша. И не очень даже тяжелый. – Она замахнулась. – Эх, и чего я не пацан? Надо же было девчонкой родиться! Несправедливо же!

Атаманов, хорошо знавший Юлькину обиду на судьбу, сочувственно вздохнул и попытался утешить:

– Тебе и так в правой полузащите цены нет. Такого «крученого» даже мне не запустить.

– Ну и что? – накуксилась Юлька. – Все равно в настоящий футбол не возьмут.

– Иди в женский, есть же…

– Щас! Очень надо – с бабьем играть. Атаманов, а ну, вставай! – Юлька приняла воинственную позу, выставив вперед кривой меч. – Я, хан Батый, вызываю на бой князя Владимира! Иду на «вы»! То есть на «ты»! Защищайся, волчья сыть, травяной мешок!

– Я тебе что – лошадь?! У, м-морда татаро-монгольская! – не остался в долгу Атаманов, хватая длинный меч. – Щас как дам по сусалам! Понаехали тут со своей Золотой Ордой, здесь местным самим жрать нечего… Ура-а, в атаку!

Старинные мечи со звоном ударили друг о друга. Но то ли меч Атаманова был тяжелее, то ли сам Серега сильнее – кривой ятаган тут же вылетел из Юлькиных рук. Истошный визг «хана Батыя» смешался со звоном разбитой посуды, непечатной руганью «князя Владимира» и испуганными криками с печи и из комнаты:

– Эй, что случилось?

– Атаман, у тебя там упало что-то? – Батон спрыгнул с печи, ловко попав ногами прямо в Пантелеичевы валенки. – Полундра, чего орешь? Мыш, что ль, пробежал? Ты бы в него кроссовкой – и все. Оба-на… Ну, вы даете!

Последняя фраза была сказана уже после того, как выскочившая из комнаты Натэла зажгла свет. Пол в углу был усеян осколками битых чашек. Абажур из соломки на лампочке под потолком висел боком. Дверца деревянного буфета еле держалась на одной петле. Полундра сидела на полу, накрепко зажмурившись, а рядом сверкал глазами еще не остывший от боя Атаманов.

– Сергей, Юля, вы с ума сошли? – интеллигентно поинтересовалась Натэла. – Кругом люди спят…

– Поспишь тута, как же! – Из-за ситцевой занавески, отгораживающей полати, выставилась борода Пантелеича. – Ето что у вас за мамаево побоище?

– Федор Пантелеич, извините, – пискнула Юлька, – я вам посуду разбила…

– Врет она, это я разбил, – буркнул Атаманов. – Ты не переживай, Пантелеич, я тебе в следующий выходной целый сервиз привезу, мамане он все равно не нравится.