Антон Иванов: Загадка золотой чалмы

Пуаро охватила полная паника. Вдруг дверь комнаты Генриетты Густавовны распахнулась, и на пороге возникла она собственной персоной.

— Ах, это ты, Иван, — спокойно произнесла бабушка и включила свет.

Едва глянув на нее, внук издал изумленное восклицание. Генриетта Густавовна была… в его наушниках, а на поясе её халата висел его собственный плейер.

— Ба…ба…ба, — заикаясь, пролепетал внук, а про себя подумал: «По-моему, она тронулась».

Дело в том, что никто в их семействе так не возражал против плейера, как Генриетта Густавовна. По её мнению, внук, вместо того чтобы «приобщаться к великой классической музыке», целыми днями «слушает в своих наушниках всякую отупляющую дребедень» и «попусту тратит лучшие годы, совершенно интеллектуально не развиваясь».

Иван тщетно пытался ей возразить, что по плейеру с наушниками можно, в конце концов, слушать и «великую классическую музыку». Генриетта Густавовна лишь брезгливо отмахивалась: «В этих наушниках у тебя, Ваня, сразу делается абсолютно дебильный вид». В таких случаях Иван окончательно терял самообладание: «Бабушка, но ведь плейер — это всего-навсего техническое средство. А наушники… Мы же, когда в лингафоннном кабинете английским занимаемся, тоже их надеваем. Может, и английский учить дебильно?»

Однако Генриетту Густавовну не так-то легко было сбить с толку. И она преспокойно отвечала: «Лингафонный кабинет — это другое, а ваша музыка просто ужасна. И все эти приспособления — тоже. Полная деградация нравов!»

Ивану оставалось лишь разводить руками. И вот сейчас он просто глазам своим не верил. Бабушка явно что-то слушала по его плейеру. И так как недавно пережитый страх ещё давал о себе знать, мальчик с неприкрытой издевкой спросил:

— Решила к современной музыке приобщиться?

— С чего ты взял? — у Генриетты Густавовны округлились глаза.

Иван в ответ постучал себе пальцем по уху.

— Ах, это, — смущенно улыбнулась бабушка. — Твой на время одолжила. Надо попросить у твоего папы, чтобы он мне собственный плейер купил.

— Зачем? — внук уже совсем ничего не понимал.

— Видишь ли, Ваня, — по-прежнему смущенно и, одновременно, несколько свысока начала Генриетта Густавовна. — Это мне требуется для окончательного восстановления здоровья.

— Плейер? — у внука едва не вылезли из орбит глаза. — Какое же в нем, на фиг, здоровье?

— Ах, Ваня, я ненавижу эти твои грубые выражения! — возмутилась бабушка. — Сколько раз ещё тебе повторять: твой долг гордо нести звание потомственного интеллигента!

«Ну, началось», — тяжело вздохнул мальчик, которому совершенно не улыбалось что-либо «гордо нести».

— Надеюсь, ты когда-нибудь это запомнишь, — тем временем продолжала бабушка. — Все наши предки были глубоко образованными и культурными людьми.

— Да чего тут запоминать, — скороговоркою бросил Пуаро. — Во-первых, ежу понятно, а во-вторых, плавали — знаем. Только я напрочь, ба, не врубаюсь, при чем тут мой плейер и твое здоровье? Объясни, пожалуйста, для тупых.

— Нет, милый мой, ты, по-моему, безнадежен, — скорбно покачала головой в наушниках представительница потомственных интеллигентов. — Хотя, — добавила она с философским видом, — видимо, сказываются некоторые гены.

Иван фыркнул. Под «некоторыми генами» явно подразумевались гены его отца, Константина Леонидовича, у которого, по меткому выражению матери Ивана, «складывались хоть и вежливые, но классические отношения с тещей».

— Ба, ближе к делу, — попросил Иван. — Меня сейчас больше не гены, а плейер волнует. Ты правда считаешь, что им можно лечиться?

— Им, — брезгливо ткнула указательным пальцем в висевший на поясе халата плейер Генриетта Густавовна, — разумеется, нельзя, но с его помощью…

— Что с его помощью? — поинтересовался Иван.

— Ах, тебе не понять, — вдруг хитро сощурилась бабушка. — Ты неподготовлен и не посвящен.

— Во что? — внук задал новый вопрос и попытался завладеть наушниками.

Однако Генриетта Густавовна с редкостной для человека её возраста реакцией увернулась от него и решительно отступила в свою комнату.

— Ба, — было последовал за ней внук.

Дверь перед его носом захлопнулась. В замке повернулся ключ.

— Ба, кончай приколы! — заорал Иван.

— Во-первых, изволь выражать свои мысли по-человечески, — раздалось из-за запертой двери. — А во-вторых, успокойся. Я верну тебе твою вещь через пять минут.

— Нет, она точно съехала с катушек, — пробормотал Иван и поплелся к себе в комнату переодеваться. — Это, наверное, у неё запоздалое осложнение после гриппа.