Антон Иванов - Загадка сапфирового креста

— Порядок, — сообщила она ребятам.

— Интересно, как это ты собираешься попасть к ней ровно в два? — осведомился Муму. — Последний урок у нас сегодня заканчиваются в два десять.

— Если идти на него, — откликнулась Варя. — А это в лично мои планы не входит.

— Какие уж там уроки, — сказал Иван. — Предлагаю смыться прямо сейчас.

— А смысл? — пожал плечами Луна. — Давайте ещё один урок отсидим, а с последнего смотаемся. Как раз к приходу Дарьи Максимовны и успеем.

Команда отчаянных с трудом отсидела ещё один урок. Это было черчение. Вел его Борис Александрович Воронов, проходивший в «Пирамиде» под кодовыми кличками Бульдог и Бобик, что полностью соответствовало его внешности. Бобик был совершенно неутомимым педагогом и ухитрялся вести свой предмет во всех ближайших школах. Мало того, как выяснилось, Бульдог мучил черчением в разное время и в разных школах ещё маму Марго и папу Герасима. Причем мама Марго ходила у Бориса Александровича в любимицах, которых, надо заметить, у этого учителя с ярко выраженным черным юмором было не много. А папа Герасима регулярно получал по черчению даже не двойки, а единицы. И только Лев-в-квадрате сумел каким-то образом уговорить Бульдога вывести сыну годовую тройку. Правда, взамен на сие одолжение Борис Александрович взял с Льва-в-квадрате письменное обещание, что сын никогда в жизни не станет заниматься черчением.

Сегодня Борис Александрович был задумчив и, по всей видимости, погружен в какие-то очень невеселые мысли. Команду отчаянных это вполне устраивало. Они уже знали: в дни подобных депрессий Бобик ни к кому не придирался, просто давал задание, а потом словно дремал за столом, дожидаясь звонка.

Ребята чертили, не обделяя при этом вниманием Вову Яковлева. Тот по-прежнему реагировал на их взгляды крайне нервно. А когда подошло его время, категорически не захотел теребить левое ухо. Вернее, рука его несколько раз как бы непроизвольно тянулась к мочке, но в по-следний момент Вова почему-то её отдергивал. Пятерых друзей это крайне озадачило.

— Чего же это он, а? — с таким упреком произнес Герасим, будто Яковлев совершил какой-то непростительный поступок.

— Наверное, чувствует, что мы за ним наблюдаем, — отозвался Луна. — Вот и вошел в телепатическую связь со своим хозяином. А тот велел ему законспирироваться.

Объяснение показалось Герасиму убедительным. Тем более что Вовка Яковлев вдруг ни с того ни с сего принялся ерзать, точно сидел на гвозде. Это могло быть реакцией на телепатическую связь.

Оставалось лишь пожалеть, что сегодня Команда отчаянных не успеет расспросить Вовку по поводу врача, который лечил его от заикания. Но завтра они займутся Яковлевым вплотную.

Наконец черчение кончилось. Бобик, окинув сонным взглядом класс, пробормотал:

— Дочертите дома. В другой раз проверю.

Затем он, тяжело переваливаясь с боку на бок, удалился из класса. Команда отчаянных, схватив сумки и рюкзаки, торопливо спустились вниз. Хорошо бы ещё не попасться на глаза кому-нибудь из учителей, а того хуже, Тарасу Бульбе. Иначе расспросов не оберешься.

Но все прошло удачно. Быстро нацепив куртки, пятеро друзей устремились к центру «Оазис».

У входа ребята не преминули спросить, все ли Варвара учла.

— Волосы Ольгины при тебе? — строго осведомился Муму.

— При мне! — простонала Варя. — Отстань.

— Не отстану, — пробубнил Герасим. — Тут ставка больше, чем жизнь.

— Сильно сказано, — усмехнулся Луна, хотя и его охватило волнение. «Принесет ли что-нибудь Варькин поход к этой Дарье Максимовне? — размышлял он. — И вообще, правы ли мы, что поступаем на свой страх и риск? Хотя, что ещё можно сделать?» Другого пути он не находил.

— Слушай, Варька, — посмотрела на подругу Марго, — а денег-то тебе хватит?

— Так у меня же от прошлого раза осталось, — ответила та. — Опять же пятидесятипроцентная скидка.

— А если Дарья Максимовна скажет, что нужно ещё что-нибудь делать? — предположил Иван. — Знаешь что, — и он вытащил кошелек, — мне тут предок вчера ссудил на расходы сотню. Возьми.

Варвара взяла из его руки купюру.

— Вот ещё пятьдесят, — внес свою лепту Луна. — Лучше больше, чем меньше.

На скуластом лице Муму отразилась тяжелая внутренняя борьба. Затем он вздохнул и, расстегнув «молнию» на длинной куртке, запустил руку в карман джинсов.

— Больше так больше. — И он с жертвенным видом протянул Варе скомканную десятку.

В другое время девочка не удержалась бы от комментариев. Однако сейчас она была слишком поглощена предстоящим визитом к Дарье Максимовне.