Антон Иванов - Загадка сапфирового креста

Девочка жестом заставила его умолкнуть. В комнате вновь сделалось очень тихо. Все с волнением ждали, что скажет Марго. Почему она так долго молчит? Неужели и вправду…

— Плохо дело, — наконец глухо произнесла девочка.

— То есть? — хором воскликнули остальные.

— Ольге… — Чувствовалось, что каждое слово сейчас дается Марго с большим трудом. — Ольге грозит смертельная опасность. Правда, не прямо сейчас и даже вроде бы не в ближайшие дни.

— А когда? — уставился Герасим на Марго.

— Тебе как, Муму, назвать точный день и час? — спросила Марго.

— Желательно, — отвечал тот.

— Увы, — развела руками девочка. — Камушки такого не могут.

— Ну, хоть не скоро, и то хорошо, — вмешался Луна. — Значит, у нас есть время. Может, ещё и придумаем, как помочь Ольге.

— Вы недослушали, — продолжала Марго. — Кроме смертельной опасности, Ольгу ждет куча неприятностей. Можно сказать, неприятности просто окружают её.

— Выходит, цыганка была права! — воскликнул Иван.

— Далась тебе эта цыганка, — буркнул Муму.

— Но ведь с неё все как раз и началось, — продолжал Иван. — Сперва цыганка, потом тетка с крестом, а дальше…

— Вот о том, что дальше, и нужно думать, — сказал Герасим.

— Чтобы понять, какое будет будущее, нужно разобраться, что было в прошлом, — не отрывая глаз от одной из многочисленных мистических брошюр, произнесла Варвара. — Вот я, например, Герочка, знаю, как с тобой поступить, если ты мне окончательно надоешь.

— Ну, и как же ты с ним поступишь? — поинтересовались Иван и Луна.

— Элементарно, — с ангельским видом ответила Варвара. — Наведу порчу по методу Вуду.

— Разбежалась, — немедленно возразил Герасим. — Ты сперва освой этот метод.

— Чтобы тебя извести, и осваивать нечего, — усмехнулась Варя. — Говорю же, совершенно элементарно. Здесь, — она ткнула пальцем в брошюру, — даны очень подробные рекомендации. Я просто удивляюсь, как это добрые люди ещё окончательно друг друга не извели.

— Все не так просто, — покачала головой Марго. — Тот, кто наводит на кого-нибудь порчу, в результате страдает сам. Это обязательно обернется против него.

— Поэтому, — с ухмылкой подхватила Варя, — мы, пожалуй, оставим изведение Каменного Муму по методу Вуду на самый крайний случай. Если он нам окончательно надоест. Хотя, повторяю, способ рекомендуется крайне простой. Нужно сделать матерчатую куколку, назвать её Герасимом, а дальше, по мере необходимости, втыкать в разные её части маленькие остренькие булавочки.

— Так просто? — удивился Иван.

— Не совсем, — уточнила Варя. — Прежде чем эта кукла начнет олицетворять Герасима, надо совершить определенный ритуал. Но это тут тоже расписано, как по нотам.

— И как только подобное разрешают издавать! — с искренним возмущением воскликнул Муму. — Мало ли кому что взбредет в голову?

— А потом, — проигнорировала его замечание Варя, — мы начнем втыкать в куколку булавочки. И наше бедное Каменное Муму начнет болеть, слабеть, хиреть…

— Прекрати! — завопил Герасим.

— Кр-ранты кр-расоте! — раздалось хрипло из-под стола.

Это Птичка Божья, никем не замеченный, тихо вернулся в гостиную и, сидя под столом, решил принять участие в общей беседе.

Герасим тут же взвился на ноги и попятился от стола подальше.

— И этот туда же, проклятая курица! — кричал он.

— Кур-рица гр-риль, — с большим чувством собственного достоинства ответили из-под стола.

— Вот это верно! — злорадно потер руки Герасим. — Люблю самокритику. Гриль по тебе действительно плачет.

— Кар-рабас Бар-рабас! — явно обиделся попугай.

— Молчи, цыпленок табака, — огрызнулся Муму.

Тут Птичка Божья, выйдя из-под стола, с важностью прошествовал на самую середину гостиной. Оттуда он очень внимательно оглядел всю компанию и наконец, остановив немигающий взгляд на своем заклятом враге, шумно захлопал крыльями и пронзительным голосом проверещал:

— Кор-рида-а! Кор-рида-а!

— Кажется, Муму, он тебя вызывает на бой, — сквозь смех простонала Варя.

— И, похоже, Муму, — корчился от хохота Иван, — тебе уготована роль быка.

Тут Птичка Божья довел Команду отчаянных до полной истерики. Потому что, гордо выпятив грудь, вдруг начал громко и четко насвистывать «Куплеты Эскамильо» из оперы Бизе «Кармен».

Теперь ребята просто рыдали. Попугай, чувствуя, что внимание целиком и полностью приковано к его скромной латиноамериканской персоне, старательно досвистел до конца про тореадора, которому нужно идти «смелее в бой», умолк и несколько раз мотнул головой. Можно было подумать, что он раскланивается.