Роберт Стайн - Игра в невидимку

— У него суп остывает, — сказал Дедуля.

— Придется разогревать. — Буля снова зацокала языком.

— Ну и где же он? — спросил меня папа. Я пожал плечами.

— Не знаю. Он шел за мной. — Я повернулся к двери и громко позвал: — Эй, Левша! Левша!

— Не кричи за столом, — сделала мне замечание мама. — Лучше сходи и приведи его.

— А суп еще есть? — спросил Дедуля. — Что-то я не наелся. Хочу добавки.

Я положил салфетку на стол и отодвинул стул. И туг я увидел, как тарелка Левши приподнимается над столом.

«Нет, только не это!» — взмолился я про себя.

Потому что сразу понял, что происходит.

Мой придурочный братец сделался невидимкой и теперь забавляется, пытаясь напугать всех собравшихся за столом. Я всегда говорил, что у моего брата очень своеобразное чувство юмора.

Тарелка Левши приподнялась еще выше. Я быстро перехватил ее и поставил на стол.

— Пошел отсюда! — прошептал я себе под нос, обращаясь к Левше.

— Что ты сказал? — переспросила мама, с подозрением взглянув на меня.

— Я говорю, я пошел за Левшой. — Мне пришлось соображать очень быстро. — Пошел отсюда, ты… — шепнул я невидимому Левше.

— Ну так иди быстрее, — раздраженно проговорила мама.

Я вышел из-за стола. И в эту секунду мой недоумок-братец поднял свой стакан. Естественно, со стороны это смотрелось так, как будто стакан сам по себе приподнялся над столом. Я тихо ойкнул и перехватил стакан.

Но я немного не рассчитал силы. Вырывая стакан из невидимых рук Левши, я разлил воду по всему столу.

— Что ты делаешь?! — возмутилась мама.

Я поставил стакан на место.

Подняв глаза, я увидел, что папа пристально смотрит на меня. И взгляд у него очень сердитый.

«Он знает», — подумал я, и меня вдруг пробил неприятный озноб.

Он видел шалости братца.

И знает, в чем дело.

Левша все испортил.

Папа сердито смотрел на меня.

У меня внутри все оборвалось. Я ждал, что он сейчас скажет: «Макс, почему твой брат заявился в столовую невидимым?» — но вместо этого он заорал:

— Хватит дурачиться, Макс! Что ты тут цирк устраиваешь? Разыщи брата и приведи его к нам.

Я с облегчением вздохнул. Папа ни о чем не догадывался. Он просто решил, что я ломаю комедию.

— Можно мне еще супа? — снова спросил Дедуля.

Папа повернулся к нему, а я поспешил убраться из-за стола и вообще из столовой.

— Ты и так съел достаточно, — насупилась Буля.

— Нет, я бы съел еще порцию.

Я прошел через гостиную, поднялся на второй этаж и остановился у лестницы, ведущей на чердак.

— Левша, — прошептал я, — надеюсь, ты шел за мной?

— Ага, — тоже шепотом отозвался Левша. Он стоял рядом со мной. Конечно, видеть его я не мог. Но голос его звучал совсем-совсем близко.

— Что еще за фокусы? — спросил я сердито. На самом деле я не был сердит. Я был просто взбешен. — Ты что, пытаешься выиграть это дурацкое состязание?

Левша рассмеялся. Мои волнения были ему до лампочки.

— Заткнись! — прошипел я. — Ты действительно идиот каких мало.

Я включил свет на чердаке и бегом бросился вверх по лестнице. Я слышал у себя за спиной шаги невидимого Левши. Хорошо еще, что ему хватило ума пойти следом за мной.

Впрочем, хихикать он не перестал.

— Я выиграл! — объявил он и пихнул меня в спину.

— Перестань, ты, дубина! — Я ворвался в комнату с зеркалом. — Неужели ты не понимаешь, что ты мог все испортить?!

— Но я выиграл! — ликующе завопил он. Лампа над зеркалом, понятное дело, горела.

Ее свет растекался по зеркальной поверхности блестящим желтым пятном.

У меня не было слов. Я всегда знал, что Левша — эгоист. Но не настолько же!

— Разве ты не понимаешь, что все это пахнет очень крупными неприятностями? Для нас всех?

Если бы Левша не был сейчас невидимкой, я бы, наверное, его придушил.

— Я выиграл! Я выиграл! — вопил он, явно не слушая, что я ему говорю.

— И долго ты был невидимкой? — Я подошел к зеркалу и дернул за веревку выключателя. Свет погас. Но у меня перед глазами осталось желтое сияние.

— Как только вы все спустились вниз, — похвалился он. Все еще невидимый, но, судя по голосу, очень собой довольный.

— Почти десять минут! — быстро прикинул я.

— Теперь я чемпион! — объявил он.

Я смотрел в зеркало, дожидаясь, пока там появится отражение Левши.

— Чемпион по тупости и кретинизму. — Я все еще не успокоился. — Сегодня ты сам себя превзошел в этом смысле.

Левша промолчал.

Прошло какое-то время, и он все-таки заговорил. Только теперь он уже не смеялся. Теперь его голос звучал испуганно: