Артем Кораблев - Очень темное дело

— Всем нам идти искать выход вовсе не обязательно, — начал он. — Действительно, легче будет потеряться. Ходить лучше по одному.

— По одному и потеряемся, — тут же встрял Петька.

— Я думал, ты что-то дельное, — занудил Сашка.

— Да погодите, погодите, дайте договорить. Вы ж не дослушали. Надо все-таки сначала дорогу разведать, прежде чем всем соваться. Ты ведь помнишь, Петька, даже в «заветную щель» вы сначала с Мишаней на разведку лазили.

— Я первый, — не преминул уточнить Петька.

— Первый, первый, — согласился Федя. — Так вот, я и предлагаю. Все, кроме одного, спустятся в яму и будут ждать там. А один — разведчик — пойдет искать выход. У него будут часы и фонарик. Фонариком он будет пользоваться лишь в крайнем случае, а часы, вот эти, со светящимся циферблатом, всегда видно. Так что разведчик точно будет знать время, когда ему надо поворачивать назад. Для подстраховки же на место ушедшего положим рюкзаки под одеяло — с понтом спит.

— С понтом Митридат, — усмехнулся Петя.

— Сверху-то не видать во тьме, что там на матрасе лежит. — Федя, увлекшись, уже не обратил внимания на шутку. — А когда выход кто-нибудь отыщет, тогда уж все вместе пойдем.

— Я чего-то не понимаю, чем этот план лучше, — опять начал возмущаться Петька. — Какая разница, сразу все заблудимся или поодиночке.

— Да погоди ты! Я еще не все сказал! — Федя повысил голос. — У меня в рюкзаке есть два мотка лески, по сто метров каждый, на всякий случай для рыбалки брал. У тебя, Кочет, тоже должна леска быть.

— Есть! — вспомнил Петька и все понял. — Толстая, на кита!

— Метров сто будет?

— Будет.

— Ну вот, уже триста метров путеводной нити Ариадны. Привяжем ее где-нибудь в яме, и разведчик не заблудится.

— Леска даже лучше, чем веревка, — продолжал развивать Федину мысль Петька, — ее хрен заметишь.

— И может, пока выход искать будем, клад Митридата найдем, — сказал Саша и сам захохотал.

Настроение поднялось у всех: положение благодаря Фединой смекалке уже не казалось столь безнадежным. Даже опять появился какой-то азарт.

— Кто пойдет первым? — спросил Петька.

Вообще-то Федя считал, что раз он придумал план, то сам и должен его опробовать. Но оказалось, что у Пети и Сашки другое мнение. Решили тянуть жребий, Мишаню же исключили из разведчиков заранее, как младшего и ненадежного.

Федя пожертвовал листок из своей записной книжки, разорвав его на три приблизительно равные части. На одном из обрывков Петька поставил крестик, бумажки скатали в шарики и за неимением шляпы положили в широкий карман Сашиной куртки.

— Но тянуть-то я могу первым? — спросил Федя.

— Пожалуйста, — любезно согласился Петька, — тяни, гигант мысли!

Федя вытянул первую же бумажку, до которой дотронулись его пальцы, развернул в свете фонарика и тут же сунул ее под нос Петьке.

— Понял? Есть Бог на небе!

— Мир полон несправедливости, — проворчал в ответ Петька. — Фонарик мой возьми, он понадежнее. И возвращайся пораньше, еще лестницу разобрать надо будет.

Федя рассовал по карманам два мотка лески, третий надел на ладонь, а свободный конец капроновой нити намотал себе на палец Петька.

— Иди уже, — посоветовал он, — я его не упущу, сейчас в яму спустимся, там как-нибудь прикрутим. К лестнице, или гвоздь в стенку вобьем.

Федя глянул на часы: было уже без десяти двенадцать. «Скоро полночь, — усмехнулся про себя он. — Время призраков и привидений». Нечисти Федя не боялся, а вернуться рассчитывал не позже половины шестого. Он все-таки еще подождал, пока все его друзья спустились в обжитую яму, и лишь тогда двинулся во тьму, постепенно сматывая с руки кольца лески.

Он впервые шел по коридору каменоломни совсем один. Как же громко в этот раз шаркали его подошвы по шершавому полу! Раньше такого не было, или он просто не замечал…

— Не годится, — прошептал Федя себе поднос, сел на пол и снял кроссовки. Связав их вместе шнурками, повесил на шею.

Теперь здорово холодило подошвы, но шаги получались мягкими, почти бесшумными. Фонарика он все еще не включал, а света в подземелье вообще не было. Так что его глаза привыкнуть видеть во тьме, увы, не могли.

Федя двигался ощупью, у самой стены, скользя по ней кончиками пальцев. В какой-то момент стена исчезла. Федя вытянул левую руку в сторону, и она провалилась в черную пустоту. Он дошел до конца коридора, ведущего к яме.

Он попытался вспомнить, в какую сторону тут поворачивал, когда сегодня — нет, уже вчера утром отправлялся с Борисом Вениаминовичем на телеграф. Кажется, налево, зато возвращались вместе с Андреем точно с другой стороны, потому что тоже налево поворачивали. Может, они их специально разными путями водят? Чтобы путь не запомнили.