Артем Кораблев - Очень темное дело

— Так, пора. Действуйте. Вещи у меня можете оставить, если, конечно, ничего запрещенного с собой не везете.

— Нет, нет ничего, — в один голос заверили его Федя и Петя, а Саша ничего не сказал, потому что путешествовал налегке. Он просто встал и вывел своих товарищей в коридор, а потом в тамбур. Там «потомок Пушкина» снова достал из кармана маленькую металлическую ручку и, дождавшись, когда поезд начал замедлять ход, очень легко отпер ею вагонную дверь.

«Вот оно что, — догадался Федя, — у него есть специальный ключик».

— Прыгайте, как только увидите станцию, — предложил Саша Феде и Пете. — Я за вами.

— Может, все-таки возьмем с собой вещи? — забеспокоился Федя. — Вдруг поезд уедет без нас?

— Брось, не уедет, я тебе гарантирую. — Саша подтолкнул его к темному провалу за дверью вагона.

— Блин, — отшатнулся Федя, — тише ты, чуть не упал.

Перед станцией поезд пополз так неспешно, что спрыгнуть не составило никакого труда. Но надо было спешить, чтобы успеть к тому месту, где поезд остановится еще раз уже на территории украинского государства.

— Ты знаешь, куда бежать? Откуда? — на ходу спрашивал Сашу Петька.

— Знаю, знаю, — буркнул тот, — Витаминыч все объяснил.

— Кто-кто? — Петька даже забежал вперед от удивления, чтобы увидеть Сашино лицо, вернее глаза, потому что только они и блестели во тьме, отражая свет ярких путейных огней.

— Витаминыч, — повторил Саша. — Ну археолог этот.

Петька рассмеялся: он наконец понял и оценил, как Саша переделал отчество их попутчика.

Все, все обошлось благополучно, Федя даже и не понял, когда он пересек государственную границу.

— Ох, натворили черт-те чего, — сетовал уже в поезде Борис Вениаминович, — граница, таможня — это между нами-то и Украиной! Уму непостижимо, бред какой-то. Впрочем, с удачным переходом вас, господа зайчики, теперь до утра и поспать можно, а там и Киев скоро…

Утром Федя проснулся от холода. «Где я?» — было его первой мыслью, и: «Кто это?» — второй. Впрочем, он очень скоро разобрался, что лежит, скрючившись калачом, в багажном отсеке купе, а под бок его пихает, пытаясь использовать вместо одеяла, все еще спящий, закоченевший Саша. Где-то совсем рядом, за Сашиной спиной, тихо гудел вагонный кондиционер, и оттуда тянуло такой прохладой, будто кто-то спрятал под потолком поезда маленький холодильник.

Все события вчерашнего дня и ночи ускоренным фильмом пронеслись в Фединой памяти. Он только никак не мог вспомнить одного момента — как и когда он сюда забрался, это словно ножом отрезало или ластиком стерло. И еще его страшно удивляло, как ему удалось уснуть на багажной полке, да еще в компании с Сашей: он ведь и распрямиться здесь не мог, и одеяла у него не было, и подушки — вообще ничего.

Федя выпихнул из-под себя легонького, костлявого Сашу и, перевесившись через его жесткие ребра, прохрипел:

— Сколько времени?

— Доброе утро! — приветливо отозвался снизу из-за стола Борис Вениаминович. — Скоро десять, а в полдвенадцатого уже в Киеве будем, так что просыпайтесь, поднимайтесь, то есть спускайтесь, будем завтракать.

Напротив археолога тоже за столом, но на нижней полке, а не на откидной табуреточке сидел всклокоченный Мишаня, шелестел пакетами и уже что-то жевал.

«А Петька где?!» — всполошился про себя Федя, но тут же успокоился, заметив грязноватые носки своего друга, выглядывающие из-под одеяла на верхней полке.

— Этого не буди пока, — указал раскрытым перочинным ножом на Петьку Борис Вениаминович (он в это время открывал банку консервов), — пусть еще поспит. Они с Мишаней внизу валетом спали, извертелись все. Я его только-только сюда пустил. Пускай еще подремлет с часок.

Все еще удивляясь, как Саша может продолжать спать в этакой холодрыге, Федя перелез через него и спрыгнул вниз.

— Ловко, — с некоторой завистью в голосе отметил Борис Вениаминович. — Я уже так не могу — закостенел. Радикулит — последствие экспедиций. И в пещерке этой чемоданной вы запросто вдвоем поместились. Эх, мне бы твои годы и комплекцию, я бы клад Митридата в два раза быстрее отыскал. А то одному Мишане лазить по щелям и придется, а там знаешь сколько щелей! Ну, что поделаешь, зато нам и вся слава, и «малая толика». Чайку? Мы с Мишаней уже свежего заварили.

Федя не отказался. Горячий чай из пузатого термоса скоро согрел его, а бутерброд с колбасой вернул силы.

— Где мы едем? — поинтересовался Федя, глянув в окно на неспешно плывущую мимо полосу лиственных лесопосадок, за которой проглядывали обширные поля.