Поль-Жак Бонзон - Тайна «морского ежа»

Здорово! Мади, ты гений! — закричал Стриженый. — Получается ноль-шесть-три! Это позывные ТОЛ!..

После ухода Мади наш спор не кончился; мы просидели "под куполом", как Гиль называл нашу палатку, до позднего вечера. Догадка Мади поразила нас. Неужели на самом деле парижанки были членами шпионской организации, в которую никто не верил, даже сами жандармы, которые ограничивались выполнением неизвестно откуда пришедших приказов?

Что касается содержания радиограммы, как мы ее поняли, то его легко было проверить: следовало лишь убедиться, что этой ночью связи не будет.

Никто не мог заснуть. Мы просидели до полвторого ночи, а потом в сопровождении Сапожника, оправившегося от своего радикулита, и Кафи я вылез из палатки. Ждать пришлось недолго. В десять минут третьего Сапожник выполз из-под фургона. Прижавшись ухом к днищу, он ясно уловил щелчок будильника, когда часовая стрелка прошла назначенное время. Будильник не был заведен.

— Ну что ж, — заявил Корже, — Жермена не пошла сегодня на свидание. Мы угадали… А теперь хватит болтать! Всем спать!

На следующее утро все спали долго. Когда около десяти мы с Кафи высунулись наружу, Мади уже ходила вокруг, гадая, что же с нами случилось и удалось ли нам что-нибудь узнать.

— Я тоже была почти уверена, что ничего не будет, — сообщила она. — А что вы собираетесь делать теперь?

Это был самый трудный вопрос. Предупредить полицию?.. За последние несколько дней мы уже дважды общались с жандармами: по дороге сюда, когда они проверяли документы, и во время обыска в палатке… и еще третий раз — когда сельский полицейский велел нам перенести палатку. Сапожник, который вообще недолюбливал полицейскую форму, заявил:

Я не в обиде на здешних жандармов за то, что они перевернули нашу палатку вверх дном… в конце концов, это их работа. Но что они подумают, если мы, в свою очередь, обвиним парижанок? К тому же нам придется признаться, что мы подслушивали под фургоном. — Его глаза хитро сверкнули. — И вообще-то я не прочь послушать следующий разговор. Как только вмешается полиция, для нас все будет кончено: мы ничего больше не узнаем… Эти бравые жандармы все только испортят, если из лучших побуждений придут с обыском к ним в фургон.

Верно, — согласился Корже. — Не будем пока ничего предпринимать. Ты как думаешь, Мади?

Я согласна. И забудьте тюка про этих парижанок. Вы так очумели, как говорит моя бабушка, что даже еще не завтракали, хотя уже десять…

Сейчас я вам помогу приготовить завтрак, а потом вместе пойдем на пляж… Бифштекс, где твои кастрюли?

Час спустя мы лежали на песке и смотрели на голубое-голубое море, слегка волнуемое легким ветром. Мади была права. Зачем портить себе такие каникулы!

Что бы нам придумать сегодня вечером, чтобы забыть о парижанках? — заговорил Стриженый. — Может, попросить Простака взять нас с собой в море?

Прогулка по морю — это здорово! — одобрила Мади.

/Тогда немедленно все купаться, чтобы не опоздать!

После обеда наш друг Простак, предупрежденный о нашем визите, уже ждал нас на набережной. Вместо того чтобы курить трубку, как положено всякому уважающему себя моряку, он, как всегда, жевал жвачку. Использованную жвачку он аккуратно приклеивал на внутреннюю сторону своего шлема.

Пользуйтесь случаем, малыши, — сказал рыбак. — С сегодняшнего дня я опять буду ходить в море по ночам. Завтра в это время у меня будет сиеста — послеобеденный отдых, и вряд ли мне захочется становиться к штурвалу… А ты не испугаешься? — обратился он к Мади. — Море сегодня неспокойное, что-то мистраль разыгрался.

О нет, с вами мне не страшно, мсье… э-э…

Можешь звать меня Простаком, как все! Я не обижаюсь на свое прозвище, малышка!

Смеясь в бороду, которая под белым шлемом казалась еще чернее, он шутливо взял под козырек и протянул Мади руку, помогая взойти на "Пескаду".

Пузатый кораблик медленно шел вдоль дамбы, далеко выдающейся в море. В ее конце, на насыпи, я заметил наших парижанок. Они были в светлых кофточках и брюках и, наклонившись, следили за каким-то пловцом. Я толкнул Мади локтем.

— Смотри! Это те, которые живут в фургоне!..

Остальные их тоже увидели, а Простак, от которого ничто не могло укрыться, смеясь заметил:

Ты смотри! Я погляжу, вы знакомы с высшим обществом!

Это парижанки, они живут в автофургоне на Сосновой стоянке, — объяснил Гиль.

Кажется, им нравится Пор-ле-Руа, — сказал Простак. — Первый раз я их увидел месяца полтора назад… Я думаю, они лечатся рыбой.