Ежи Брошкевич - Тайна заброшенной часовни

И умолк. Остальные тоже молчали, завороженные его красивым голосом, манерой излагать свои мысли и, главным образом, жестом, известным по некоторым памятникам эпохи романтизма, — воздетой к небесам рукой. Даже Ика и Брошек на мгновенье поддались чарам обвинителя, а уж судья была просто сражена наповал.

И — сама того не заметив — громко вздохнула.

Влодек поклонился.

Но в эту минуту Пацулка поставил на стол бутерброды. Чары мгновенно рассеялись. А Влодек с горечью уловил на лице судьи выражение, свидетельствующее, что в данный момент хлеб с маслом и сыром оказался важнее, чем блестящая речь, романтические жесты и прорезавшийся бас.

— Перерыв! — поспешно объявила судья.

Пацулка быстренько схватил свой бутерброд и вонзил в него зубы. Половины куска как не бывало. Катажина так и подпрыгнула.

— Что этот ребенок делает?! — воскликнула она. — Он же подавится и умрет!

— Ты плохо разбираешься в жизни, — невозмутимо заметила Ика.

Ику неожиданно поддержал Брошек.

— Судьям не пристало быть такими наивными, — сказал он. — Однажды мама варила земляничное варенье и уронила в таз совсем новые часы. Пацулка ел это варенье. Увы! — вздохнул Брошек. — Часов никто никогда больше не видел.

— Хе-хе, — ухмыльнулся Влодек. — А какие были часы — «Омега» или «Победа»?

Пацулка смерил Влодека долгим презрительным взглядом. Потом сказал:

— Будильник.

Катажина и Ика поперхнулись. А Влодек покраснел от злости.

— Хватит говорить о посторонних вещах. Где защитники? Теперь ваша очередь.

Брошек встрепенулся и замахал руками.

— Выой уу! — прокричал он.

— Ты бы сперва проглотил, дорогой, — попросила Ика.

Брошек проглотил.

— Высокий Суд! — повторил он. — Напрасно уважаемый предыдущий оратор выпендривается и доказывает, что он самый умный.

— Вот именно, — дожевывая свой бутерброд, пробормотала Ика.

— Во-первых, — продолжал Брошек, — всем известно, что у нас, а точнее, у меня в средствах массовой информации есть свой человек. И если удастся уговорить этого человека, точнее, моего предка, чтобы он данный вопрос обдумал, то — готов поручиться головой — мы сможем опубликовать в газете весьма любопытную заметку.

— Хе-хе, — фыркнул Влодек. — Я прямо вижу, как циничные преступники бросаются читать именно эту заметку именно в той газете, в которую ее пристроит твой предок.

Ика достала платочек, вытерла губы, спрятала платочек обратно в карман и преспокойно лягнула Влодека по лодыжке. И с молниеносной быстротой отскочила.

— За такие поступки удаляют из зала! — воскликнула судья Альберт. — Больно, Влодечек? — спросила та же особа, которую в данном случае следовало бы назвать Катажиной.

— Нет! — рявкнул Влодечек.

— Вот и прекрасно, — сказала Ика. — Если не ошибаюсь, предыдущего оратора уже предупреждали, чтобы не слишком умничал. Я, например, уверена, что после сегодняшней заметки преступники будут читать все газеты от корки до корки.

— Справедливо, — признала судья. — Обвиняемая права.

— Какая обвиняемая?! Может, у уважаемой судьи крыша поехала? — возмутилась Ика.

Уважаемая судья густо покраснела и собралась было пролепетать что-то в свое оправдание, но не успела — Брошек продолжил свою речь.

— Прошу Высокий Суд обратить внимание, что первый пункт обвинения мы, по существу, опровергли. Да или нет?

Судья Альберт утвердительно кивнула.

— По существу, да.

— Тем более что письмо к нашему человеку и статья для публикации фактически готовы. Остается переписать.

— Откуда переписать? — удивился Влодек.

— Из головы, — сказала Ика. — А теперь перейдем ко второму пункту. Пускай Высокий Суд сам скажет: неужели великий Альберт не видит технических возможностей для изготовления западни в окрестностях часовни? А? Только честно.

Альберт замерла, устремив взгляд ясных голубых глаз на какой-то сучок в стене. Однако в состоянии глубокой задумчивости она пребывала всего несколько секунд.

— Чепуха, — сказала Альберт, пренебрежительно махнув рукой. — Детские игрушки. О таких элементарных вещах, как капканы, я даже не говорю. Можно устроить электрическую, акустическую или фотографическую ловушку. Подробности потом. Суд утверждает, что такое возможно. И Суд сделает это сам.

Влодек смекнул, что сейчас не стоит вылезать со своим «хе-хе». Уж если Катажина, то есть великий Альберт, берет на себя техническую сторону дела, значит, все будет в порядке. Поэтому, решив, что в данном случае лучше промолчать, он промолчал.