Артем Кораблев - Пошищение на двойку

Они вышли на улицу и дошли до ларька, в котором торговали мороженым. Костя тронул Машку за плечо и сказал:

— Маш, мороженого хочешь? Румянцева остановилась и посмотрела ему в лицо.

— Знаешь что, Костя, ты бабник! — вдруг заявила она.

— Че-го-о? — опешил Костя.

— Сам со мной в метро целовался, а через день уже к Лидочке подъезжаешь, под грибком с ней встречаешься и думаешь, я не видела, как ты вчера за ней с уроков удрал? Даже не оделся, — быстро выпалила она почти на едином дыхании.

Тут Костя испугался.

Честно говоря, он вообще девчонок побаивался. Ну не то чтобы очень, вовсе нет. Он даже часто прикидывал в уме: в какую бы из них влюбиться? Только он никогда не понимал толком, как с ними нормально разговаривать. По его наблюдениям, эта вторая половина человечества всегда вела себя непредсказуемо. Правда, с мамой все было без проблем. Он мог предсказать заранее все, что она скажет и даже что подумает. А вот сверстницы и девчонки немного постарше часто ставили его в тупик. Он стеснялся, краснел, мычал, экал, как тогда под грибком с Лидочкой. Выглядел полным идиотом. Все это было неприятно.

Но сейчас он испугался совсем другого. Он подумал: что будет, если теперь эта сорока, Машка, разнесет на весь лицей, что он "бабник".

Страх — чувство постыдное для парня, и оно привело Костю в ярость.

— Да пошла ты, дура! Помело! — выкрикнул он неожиданно и, резко повернувшись, пошел обратно к подземному переходу.

Пока он спускался в переход, пока шел мимо входа в метро по туннелю, пока поднимался вверх по лестнице, он считал, что сделал все как надо. Очень даже хорошо, что поставил Машку на место. Но выйдя на улицу, он обернулся и глянул туда, где оставил Машку. Оказывается она за все это время отошла всего на несколько шагов — к боковой стенке того самого ларька с мороженым. Он опять увидел ее спину, теперь совсем сутулую и узкую, и вдруг догадался, что Машка плачет.

— Тьфу, черт! — вслух выругался Костя и еще быстрее пошагал домой. Теперь он уже чувствовал, что сделал даже не глупость, а гадость.

От всего случившегося в Костиной душе остался неприятный, давящий осадок. И он никак не мог избавиться от воспоминаний об этом дурацком разговоре. То он вспоминал сказанные им слова, то видел ее лицо с большими глазами, то, наоборот, спину у ларька с мороженым. В конце концов он стал усиленно гнать эти мысли, заставляя себя думать о расследовании, которое вел с его помощью Губин.

Все-таки Сашка — молодец. Голова у него варит, в этом Костя сегодня убедился. Сам бы он мог сколько угодно бродить вокруг Аликанова, так и не догадавшись, что он Алик. А Сашка просек это с первого раза. Косте захотелось еще чем-нибудь помочь Саше. Он стал ждать Сашкиного звонка, чтобы получить новые указания.

Увы, он опять прождал целый вечер. В одиннадцать мама загнала его в постель. Как можно больше растягивая время, Костя медленно чистил зубы и так же медленно готовился ко сну. Ничего.

Звонок раздался, когда он уже потушил свет. Мама первой оказалась у телефона. Костя слышал, как рна вполголоса недовольно сказала: "Алло".

Через минуту она уже открыла дверь в его комнату и зажгла свет.

— Не спишь? Тебя к телефону. Какой-то Саша из клуба скаутов. Хочет передать тебе что-то чрезвычайно важное. Такое, что звонит аж в начале двенадцатого, — мама была сердита.

— Костя, — услышал он, когда взял телефонную трубку, — ничего по телефону я говорить не буду. Завтра сам приеду. Жди.

— Когда?

— Не знаю, я приду к твоему лицею. Встретимся там. Все, пока. Спокойной ночи.

Саша повесил трубку.

Из дневника Саши Губина:

"Как хорошо, что я назначил на сегодня Косте встречу в клубе скаутов. Приятно было встретиться с чуваками из Узорова. Были все: и Женька, и Лыка, и Игорь, и Наташка, и Сема. Конечно, они правы — я настоящая свинья, что не появлялся у них с июня.

И Костя меня тоже порадовал. Теперь мне не спать почти до утра, пока я не разберу по полочкам все, что он раскопал. Хорошая у меня ищейка. Правда, ему немного не хватает аналитических способностей. Но это дело наживное. По крайней мере, у него есть все шансы для их развития. И я уже начинаю верить, что мы с ним доберемся до сути всей этой истории.

Теперь уже совершенно ясно, кто такой Алик. Андрей Аликанов, друг Глобуса, Он и стоит у Глобуса вместе с Лидочкой в графе лучших друзей. Понятно, что и директор получил записку "You are dead!" не случайно. Он ведь в графе людей плохих, озаглавленной: "Кактус". Там же, где и Виктор Викторович, невезучий Костин папаша. И он тоже получил такую записочку. Подбрасывает эти записочки тот, кто хочет свалить на них все это дело. Но откуда тогда ему известно про журнал Глобуса? Или…