— За что три? — повторил лицеист.
— Тут вообще-то два надо ставить, — начал Виктор Викторович.
— Во-още, — Глухов в полном негодовании откинулся на спинку стула, возмущенно бросив на столешницу ручку.
— Ну, а что я тебе должен ставить, если из четырех заданий едва полтора выполнено?
— Во-още, — зашептал себе под нос Глухов, сокрушенно тряся головой.
— Лида — «четыре».
— Почему «четыре»?
— Матвей — «три». — Лидин вопрос остался без внимания.
— Как «три»? Виктор Викторович! — Мотя Горенко, сорвавшись с места, подскочил к столу учителя.
— Сядь!
— Виктор Викторович, — Мотя прижимает к груди раскрытую ладонь.
— Я сказал — сядь!
— Ну, Виктор Викторович, я только посмотрю.
— Сядь, или на перемене скажу отцу!
Матвей уныло садится, папы он побаивается, тот у него физрук в этом лицее, мастер черного пояса по таэквандо.
— Я сначала назову все оценки, потом объясню, какие были сделаны основные ошибки, а тогда мы поговорим, какие у кого неясности.
Класс замолчал. Возмущенные своими оценками лицеисты тоже притихли, смирились на время.
— Работа Ежова неплохая, жаль, его нет. «Четыре».
— Виктор Викторович, поставьте ему «два», он списывал.
— Точно, я видел, Кактус списывал. Виктор Викторович, поставьте ему «два».
Учитель молча смотрел на кричащих лицеистов. Ждет, когда затихнут. Никто и не думал затихать, в классе развернулась дискуссия: ставить или не ставить «два» Кактусу. Поняв, что тишины ему не дождаться, Виктор Викторович перекрыл шум зычным криком:
— Ребята, вы меня удивляете!
— Он списывал!
— Тебе-то какая радость, Никонов, если я поставлю Ежову «два»?
— Так нечестно, он списывал.
— А ты не списывал? Ведь все вы сдуваете. Все же видно. Да и не в этом дело, Ежов в работе разобрался.
— Ага, разобрался он, Во-още.
Виктор Викторович немного рассвирепел.
— Я не понимаю, как вы друг друга не уважаете. В наше время мы тоже сдували, но, если кто успешно списал, мы за него радовались, будь он хоть распоследний двоечник. Отличники остальным решения передавали на контрольных. А за такие слова: «Он списывал!» — я бы в те времена встал бы прямо на уроке и дал в морду!
Аплодисменты. Это захлопали Маша Румянцева и Лидочка. Остальные немного затихли.
— Вы дальше результаты слушать будете?
— Да. Будем! — закричали те, кто еще не узнал своей отметки.
— Ну ладно. Павлычев…
Стук в дверь. В щелочку просунулась голова Анны Петровны — завучихи.
— Виктор Викторович, извините, можно вас на минуточку к Юрию Андреевичу. А вы сидите тихо! — голос завучихи зазвучал грозно. — Кто станет кричать, будет иметь неприятности.
Затворив за собой дверь, Виктор Викторович услышал напоследок, как взрывается звонкий нестройный хор одаренных личностей.
В тот день отец больше не вернулся продолжить урок. Через пять минут полного безначалия, за которые ногами лицеистов были истоптаны все парты, а портфель Маши Румянцевой вылетел в окно, в классе появилась учительница химии и с ходу закатила проверочную, не обращая ни малейшего внимания на возмущение таким произволом. Костя знал, что у Виктора Викторовича было еще пять уроков, а уж в большую, обеденную, перемену они точно должны были встретиться в столовой. Еще не было случая, чтобы, придя обедать, Костя не увидел бы отца за учительским столиком рядом с физруком и биологичкой. Все это было странно и как-то тревожно. Костя не понимал даже — почему, но где-то в глубине его груди поселился в тот день маленький противно-надоедливый холодок беспокойства.
Тем временем по лицею поползли слухи.
Первую змею выпустила Машка Румянцева. Перед уроком латыни она вбежала в кл'асс, где уже сидели Лидочка, Костя и Леха Вербов, да и говорит:
— Слышали? Кактуса убили.
— Как убили? — ахнула Лидочка. Костя ничего не сказал, но от такой новости все у него внутри похолодело, а голова наполнилась неприятным гулом.
— Ты с чего взяла? — грубо спросил Вербов Машку,
— Мне Ленка рассказала из десятого.
— Козлиха, что ль?
— Козлова.
— Ну верь дуре.
— Сам ты дурак, Вербов.
Леха рыпнулся за партой, сделав вид, что собирается поймать Машку, она взвизгнула и отскочила к двери.
— Нет, правда, Ленка сказала, — вернулась к страшной новости Машка, — я не вру.
— А она откуда знает? — Леха скептически скривил губы.
— А им завучиха на уроке сказала. Леха засомневался:
— Им сказала, а нам нет?
— Ну они же старшие. И потом Ленка учится с дочкой Анны Петровны.
Читать дальше