Поль-Жак Бонзон: Тайна старинного рояля

Миновав мост, мы оба вздрогнули от резкого визга автомобильных покрышек.

— Боже мой! — воскликнула Мади. — Авария!

Пикап, груженный овощами, резко остановился посреди шоссе. Из кабины выскочил водитель; к месту происшествия со всех сторон бежали люди. На мостовой лежал пожилой человек, рядом валялся чемоданчик, который выпал у него из рук.

— Ой, смотри, — закричала Мади, — у него белая палка! Он слепой. Как же водитель не заметил?..

Старик попытался подняться; ему помогали прохожие.

— Вы не ранены? — взволнованно спрашивал шофер. — Я даже не заметил, что сбил вас… Мне казалось, я затормозил вовремя…

— Со мной все в порядке, — ответил слепой. — Вы правы — вы до меня даже не дотронулись. Просто машина очень шумела, вот мне и показалось, что она мчится прямо на меня. Я сам виноват — надо было остановиться и пропустить вас. А я шагнул вперед и» поскользнулся на мокрой мостовой…

Он и вправду был цел и невредим. Шофер взял слепого под руку и перевел через дорогу, за ними какая-то дама несла чемоданчик.

— Я вам очень признателен, — сказал слепой и снова начал извиняться. — Со мной никогда такого не случалось.

Кто-то предложил довести его до дома, но он энергично запротестовал:

— Нет, что вы, я знаю свой квартал. Там я не потеряюсь. Мне стыдно, что я причинил вам такие волнения…

Пикап, оставленный посреди мостовой, мешал движению. Но вот наконец шофер сел за руль, и зеваки разошлись. Слепой удалялся по тротуару, водя перед собой белой палочкой, чтобы не наткнуться на какое-нибудь препятствие. Я наблюдал за ним. Старик быстро прошел сотню метров, и вдруг мне показалось, что его движения стали менее уверенными. Может, он потерял дорогу? Слепой замедлил шаг, затем прислонился к стене, достал платок и вытер пот со лба. Мади схватила меня за руку.

— Может быть, ему плохо? Пошли узнаем!

И она бросилась к слепому.

— Мсье, — встревоженно заговорила она, — мы видели, как вы упали… Наверное, вы слишком переволновались. Может, все же проводить вас домой?

Слепой с трудом улыбнулся.

— Ничего особенного, просто голова закружилась. Нужно пару минут передохнуть.

Теперь мы могли разглядеть его как следует. Это был человек лет шестидесяти, с худощавым лицом, в черных очках с толстыми стеклами. Из-под берета выбивались густые седые волосы. Старомодное пальто было протерто на локтях, но без единого пятнышка; я вспомнил, как, поднимаясь с мостовой перед едва не сбившей его машиной, слепой все старался отряхнуть пальто тыльной стороной ладони. Нас с Ма-ди поразила его изысканная манера выражаться.

— Нет, дети мои, — продолжал слепой. — Спасибо вам, но я чувствую себя лучше и не нуждаюсь в помощи.

Продолжайте прогулку с вашей большой собакой.

С большой собакой?! Как он мог узнать, что с нами собака, да еще к тому же большая? Кафи не лаял, не рычал… Совершенно озадаченный, я пробормотал:

Простите нас. Я решил, что вы слепой, потому что у вас белая палка и черные очки.

Увы! Я слеп от рождения.

— Но как вы догадались, что с нами собака?

На лице старика появилась слабая улыбка.

— Большая собака, не так ли? Я догадался об этом по ее дыханию. Вы знаете, у слепых очень тонкий слух; они часто слышат то, чего не слышат зрячие. Большие собаки дышат не так, как маленькие.

Если уши меня не обманывают, ваша собака недавно бегала: у нее неровное дыхание. Держу пари, что это овчарка!

Это рассуждение нас потрясло.

Вы любите собак? — спросила Мади.

Все слепые любят собак. — Вздохнув, он продолжал: — Моя потерялась неделю назад… наверное, попала под машину. Я отпускал ее во двор погулять; видимо, она выбежала на улицу… Вообще-то она была крайне осторожна, водила меня по всему Лиону. Бедный мой пес… А вашего как зовут?

Кафи.

Можно его погладить?

Он это обожает!

Слепой протянул руку. Кафи с удовольствием подставил старику спину и даже облизал ему пальцы — честь, которой мало кто удостаивался. Слепой был растроган; из-под черных очков выкатилась слеза.

— Хороший песик, — сказал он со вздохом. — Я так и знал, что ты не злой. — Еще раз глубоко вздохнув, слепой стал прощаться. — Ну вот, теперь я чувствую себя великолепно, можно идти дальше.

Еще раз благодарю вас, дети мои. Хорошей прогулки!

Старик пожал нам руки и быстро удалился, пытаясь идти твердым шагом, однако это не совсем ему удавалось.

— Бедняга! — вздохнула Мади. — Плохо, что нет никого, кто довел бы его до дому. Он был очень бледен. Не случилось бы с ним беды…