Александр Преображенский - На воре шапка горит

Любовь Андреевна не стала его дожидаться, вышла, и, зашнуровывая обувку, он снова услышал голоса. Все равно ничего не понять. Теперь на улице разговаривали тихо и вроде немного спокойнее.

Все еще недоумевая кому и зачем он понадобился, лишь немного тревожась, Митя появился на маленьком крылечке.

«Ни фига себе! Целая делегация!

Тася, Вася, их папаша, сторож дядя толя и Петрович.

— Ну вот он, вышел, — сказала Любовь Андреевна и добавила: — Раз уж вы в дом не идете.

— Ну куда мы все, — виновато пробормотал Петрович.

— А что такое? — подал голос Митя.

Почему — то никто ему сразу не ответил. Но в наступившей тишине он и сам понял, что дело, которое привело „делегации“, слишком серьезно. Даже Петрович спрятал свою золотозубую улыбку.

Наконец, после мучительных мгновений молчания заговорил Таси — Васечкин папа.

— Понимаешь, ты только не подумай… Но кое — что мы просто объяснить не можем… и понять, — добавил он после еще одной короткой паузы. — Да, странно. Поэтому…

— Да что такое — то? — взмолился Митя. — Чего вы не можете понять?

Опять пауза.

— Мотобайк украли, буркнула Таська.

— Как украли?! — Новость действительно ошеломила Митю.

— Увели ночью со двора, — уже более уверенно заговорил соседский папаша. — Не заводя мотора.

— У них ключа не было. Вот он, — Таська всем показала маленький ключик с ярким брелком.

— А я — то при чем? — выдавил Митя, у которого неприятно похолодело внутри.

И снова ему никто сразу не ответил.

— Все, — решительно заявила Любовь Андреевна. — Все, идемте в дом. Уж как — нибудь разместимся. И без разговоров.

Так Митя узнал о похищении драндула, а все известные подробности он слушал в столовой.

— И не входил никто, и не выходил, — бубнил дядя Толя. — И ворота я открывал только раз Гусакову, когда он на своем „Опеле“ приехал. В два часа ночи. И потом — все. И до утра. И никого не видел. И не спал.

— Толян, да мы это знаем, — осаживал его Петрович. — Никто на тебя ничего, успокойся. Вот только как они его… это непонятно. Через забор без шума не перекинешь. Да и тяжелый.

— А почему вы вообще решили, Николай Петрович, что воров было много? — спросила Любовь Андреевна.

— Как так много? — не понял фермер.

— Ну вы же говорите: „они его“.

—

Ну — у, а что один? Не — ет, это слишком сложно, через ворота же не выезжали. Тут и на стреме кто — то стоять должен. И вообще, один так воровать не будет. Да зараевские это, точно. Больше некому.

„Ах, вот в чем дело?“ — Митя начал догадываться, почему все собрались именно в их доме.

— И я говорю, что они, — согласно кивал дядя Толя. — А кому еще? Кому вообще нужна эта тарантайка?

— Ничего себе тарантайка, — обиженно вмешалась в разговор Таська. — мотобайк знаете сколько стоит? Он…

— Тасенька, помолчи, пожалуйста, когда взрослые разговаривают, — ласково, но стандартно приглушил голос дочери Сергей Евгеньевич.

Таська побледнела, как обычно, на сей раз от обиды.

— Ага, как Митя, так его спрашивают. Как я — помолчи.

Реплику дочери Сергей Евгеньевич проигнорировал. Зато заговорил Митя.

— А чего меня спрашивать? Я тут при чем? Я про это ничего не знаю!

— Точно ничего? — спросил, вдруг прищурившись и по — птичьи склонив голову набок, дядя Толя.

— Ничего…

— А когда ты вчера домой пришел, Митя, вот бабушка твоя говорит, что поздно, ты ничего не заметил? — этот длинный вопрос задал уже Сергей Евгеньевич.

— Не — ет, ничего.

— А ты один был?

— Да, конечно, один.

— Так он прямо вам сейчас во всем и признается, — рубанул Толян, — один — не один. Как ты вообще в Дубки пролез? Я же не спал, а ворота заперты. И…

— Вы что думаете, я его свистнул? — вскинулся Митя.

— Анатолий Борисыч, — грозно и повелительно повысила голос Любовь Андреевна, — мы собрались здесь, чтобы разобраться, а не обвинять!

— Да я же не про то, — свесив голову и спрятав подозрительный прищур, заюлил дядя Толя, — я не про, что он… Но ведь он с этими зараевскими каждый день вьется. Я уж пробовал их не пускать. А он их проводит. И вчера он через вход не входил.

— Мои друзья тут ни при чем! — выпалил Митя. — Я один вчера пришел. Они все оставались в Зараево. А где я в Дубки проходил, я вам сейчас покажу.

И он повел всех и показал свой тайный лаз за малиной.

— Ну здесь они его и укатили, — тут же вывел дядя Толя, едва глянув на заштопанную проволочками дырку.

— Да никто ничего не выкатывал, — горячился Митя. — и проволочки на месте.