Эмили Родда - Дело о потерянном завещании

Мне было очень неловко, и я чувствовала себя виноватой перед ним.

— В прошлую пятницу Шейла Звездинска переманила в «Звезду» еще одного человека, — вдруг взорвался Элмо. Он снова плотно сжал губы и выставил вперед свой решительный подбородок. — И конечно, опять увольнение без всякого предупреждения, — продолжал он возмущаться. — Отец сам не свой от всех этих уходов.

— Кто на этот раз?

— Фелиция. Секретарша мисс Мосс.

Та самая жующая девица с длинными алыми ногтями.

— Невелика потеря. — Я презрительно фыркнула.

Элмо невольно рассмеялся.

— Ты права, пожалуй. Она была совершенно безнадежна. Все, что от нее требовалось, — печатать, отвечать на телефонные звонки и относить готовые материалы в типографию. Так она даже с этим едва справлялась. Ей любая работа была не по силам. — Элмо снова пожал плечами и добавил: — Но мы выкрутились. Почти сразу нашли секретаршу. Да еще в сто раз лучше. Повезло. Иначе сразу бы появилась куча проблем.

Мы дошли до угла, где должны были разделиться. Элмо остановился.

— Мы обязаны сохранить «Перо». Во что бы то ни стало. — Он даже зубами заскрипел от напряжения.

Ришель изумленно на него уставилась. Ей всегда казалось странным, когда люди беспокоились о таких вещах. Я несколько раз пыталась ей объяснить:

— Представь себе, Ришель, что для других это так же, как для тебя заботиться об одежде и косметике.

В таких случаях она всегда смотрела на меня как на чокнутую. Она вовсе не «заботилась» об одежде и косметике. Для нее это было как есть, пить, дышать. Это просто была ее жизнь. Она считала, что это ни с чем нельзя даже сравнивать.

Тем временем Элмо перевел дух и сказал, глядя мне прямо в глаза:

— «Перо» существует уже шестьдесят лет. И было сделано много хорошего и полезного. И что бы там ни говорили мисс Мосс, или Терри Важный, или кто-нибудь еще, Шейле Звездинска никогда не заполучить нашу газету. И никогда ее не уничтожить. Ни за что.

Когда я начала обход своего участка, мысли мои были все еще заняты тем, что сказал Элмо. Я аккуратно засовывала сложенные газеты в проемы между железными прутьями калиток. Или просто оставляла на тропинке перед входом. Я была очень довольна тем, что могу кому-то помочь. Да и работа была несложная. Ко всему прочему, я еще и деньги зарабатывала. Тут мне вдруг стало стыдно. Если у газеты сейчас такие проблемы с деньгами, наверное, мистеру Циммеру и платить-то нам нечем. Может, стоит предложить работать бесплатно?

От таких мыслей я совсем приуныла. И попыталась выкинуть всю эту дребедень из головы.

Примерно через полчаса у меня заболели ноги. А правая рука уже просто отваливалась от усталости. Я поменяла руки и решила, что брать деньги за эту работу совершенно справедливо. Она оказалась не такой уж легкой. Я натерла ногу и теперь едва тащилась. «Плюх-дрям-брям», — продолжала скрипеть тележка. Когда я засунула газету в калитку очередного дома, на дорожке появился карапуз и заковылял к воротам. Он был почти совсем голенький, вряд ли слюнявчик можно назвать одеждой. «Би-би-и!» — пронзительно заверещал карапуз. Не знаю, может, его «би-би-и!» означало «здрасти!». А может, так он сообщал, что хочет есть. Потому что после этого он направился к нашей газете, вытащил ее из щели в калитке, засунул в рот и стал жевать, распуская слюни по заголовкам. Вид у него был такой, словно он просто умирает от голода.

— О, нет, только не это, — шепотом взмолилась я и попыталась осторожно вытянуть у него «Перо». Что тут началось! Карапуз разинул рот и истошно завопил. Пора было уносить ноги. Едва я об этом подумала, как услышала в холле шаги и кто-то визгливым голосом позвал: «Джейсон!» Я оставила карапузу газету и, спотыкаясь и прихрамывая, понеслась вниз по улице. Тележка за моей спиной плюхдрямбрямкала с удвоенной скоростью.

Но на этом мои неприятности не кончились. Время шло. Люди начали просыпаться и выходить из домов. И люди, и животные. В следующие полчаса со мной произошло много интересного. На меня напали и чуть не искусали две собаки. Меня облаял огромный дог с таким видом, словно готов был проглотить в один присест. На меня наорал какой-то тип за то, что я якобы слишком далеко просунула газету сквозь прутья решетки и в результате помяла его розовый куст. На меня наорал другой тип за то, что я не слишком глубоко просунула газету сквозь прутья решетки и в результате «Перо» упало на тротуар. На меня наорала какая-то тетка за то, что на прошлой неделе я пропустила ее дом и ей не досталась наша газета. На меня наорала другая тетка, которая назвала «Перо» дрянной газетенкой и заявила, что никогда ее не читает. Я наступила на огромный кусок жвачки, которая крепко-накрепко прилипла к подошве моих ботинок. И теперь я сама на каждом шагу прилипала к асфальту. Я попала рукой в большого мерзкого слизняка, который притаился в щели какого-то почтового ящика. У одного дома чей-то ребенок уселся в мою тележку и ни за что не хотел оттуда вылезать. Тогда его мамаша наорала на меня за то, что именно я мешаю ее малышу это сделать.