Жорж Байяр - Мишель и затонувшее сокровище

— Я, конечно, вам этого не желаю, — вставил Артур, — но не отказался бы посмотреть на физиономию Селестена, когда он увидит, как ты всплывешь без его ненаглядной «штуковины».

— А ты поставь себя на его место, — вступился за браконьера Даниель. — Он ведь угрохал на нее почти все свои сбережения…

— Да, кстати, мне надо вам кое-что сказать, — перебил его Мишель. — Только… Давайте поднимемся наверх, чтобы нас точно никто не мог подслушать.

— Думаешь, Селестен за нами шпионит? — шепотом спросила Мартина, оглянувшись на разбитое окно с кое-как прилаженным ставнем.

— Пошли, пошли наверх…

Когда все поднялись на второй этаж, Мишель напомнил друзьям о своем открытии и вкратце рассказал о нем Артуру. Потом объяснил, зачем ему понадобилось заново рисовать для браконьера план поселка.

— Вы сами видели, — заключил он, — время подумать у него было, и я подсказывал ему, как мог, чтобы освежить его память. А он все-таки указал на дом Маруа как на свой.

— А сам-то ты уверен, что твой план правильный?

— Это план «Электрисите де Франс», Артур, — ответил Мишель. — На нем обозначены все затопленные участки с именами владельцев.

— Да? А откуда ты его взял?

— Он висел в школьном классе, на стене.

— Вот как… А тебе не приходило в голову, что в документ вкралась ошибка и именно поэтому компания подарила его школе как учебное пособие?

— Может быть, и так, — пожал плечами Мишель, — но мне что-то не верится.

— Надо проверить! Мэр наверняка в курсе дела… да и секретарь тоже.

— Да, но тут есть одно «но»… Секретарь бывает на месте только по средам с утра, а мэр весь день проводит на сенокосе. А мы-то собираемся начать уже завтра!

— Потяни время, старина, мой тебе совет… Кашляй, хлюпай носом, сморкайся! Ты простужен!

— Да какой в этом смысл? — возразила Мартина. — Время у нас есть. Даже если нам завтра удастся нырнуть по два раза каждому — и то не наверняка, — мы уж точно за один день не вытащим это сокровище со дна.

— Мартина права, — согласился Даниель. — Пошли спать. Утро вечера мудренее!

— А пока мы будем работать, кто мешает Артуру и Даниелю расспросить людей в деревне? — добавил Мишель.

— Да ты что? — запротестовал Артур. — Ты не слышал, что сказал Селестен? Чтобы ни одна блоха не прознала! Чтоб комар носа не подточил!

— Ох, Артур, кончай со своими насекомыми! — взмолилась Мартина. — Меня уже тянет почесаться!

— Что? Какие насекомые? А… Очень остроумно, Мартина… И все-таки повторяю — если мы станем слишком настойчиво расспрашивать о затопленном поселке, кое-кому это может очень не понравиться…

— Вот почему я поручаю это деликатное дело самым умным и ловким из моих друзей, — докончил за него Мишель.

Артур шутливо погрозил ему кулаком.

— Скажи спасибо, что у тебя в руках свеча!

— Льстец всегда найдет способ загребать жар чужими руками! — смеясь, добавил Даниель. — Пока мсье и мадемуазель будут прохлаждаться на глубине десять метров, нам придется вести тайное расследование, расспрашивая незнакомых людей неизвестно о чем, да еще так, чтобы никто ни о чем не догадался!

Но Мишель вдруг посерьезнел и заговорил совсем другим тоном:

— Вы не забывайте о главном. Если нам удастся отыскать клад покойного Адриана Маруа, мы тем самым докажем невиновность дяди Антонима. Мы должны обелить его память, хотя бы в благодарность за эту ферму.

— Ты прав, — кивнула Мартина. — Если твой дядя был невиновен, эта история, наверно, стала для него жестоким ударом.

— Мы докажем, что он был невиновен, и пусть это послужит уроком всем, кто обвиняет людей без доказательств!

Наступило молчание. Каждый задумался о том, какой драмой может обернуться для человека несправедливое обвинение, как трудно бывает порой его опровергнуть и как часто, увы, это еще случается в жизни…

С этими невеселыми мыслями все разошлись спать. Мишель и Даниель ночевали в одной комнате; вторую занимал Артур, а третью, самую большую на втором этаже, — Мартина.

В эту ночь Мишель долго ворочался с боку на бок. Ему не спалось. Казалось бы, продумано все до мелочей, но что-то его смущало. Какую-то деталь он упустил из виду… очень важную деталь.

«Нет, не могу вспомнить, — повторял он про себя. — Все-таки что-то в моем плане хромает… Но что?»

Мишель проснулся все с тем же ощущением: что-то было не так. Это смутное ощущение переросло в настоящую тревогу, когда мальчик окончательно стряхнул с себя сон.