Владимир Кузьмин - Конверт из Шанхая

– Семен Андреевич Котов.

– Ну и отлично. Теперь давайте уточним, какие действия можно и нужно совершать при появлении преступника или же лиц, оказавшихся там случайно.

Он подробно и быстро рассказал об этом, каждый из офицеров сделал неплохие предложения от себя. А я вдруг отвлеклась и стала слушать вполуха, потому что в голове завертелась мысль, которую мне никак не удавалось привести в удобоваримое состояние. Выходило так, что если новый ответ от Пети будет таким, каким я его ожидаю, то я точно смогу сказать, что преступник – это… Нет, пусть придет телеграмма, а там уж все станет ясно.

Офицеры разошлись, дедушка стал уговаривать меня поспать, я от него отмахнулась, потому как по очередному кругу проверяла свои размышления. Они казались мне то очевидными, то надуманными, то очевидными настолько, что это было чересчур очевидно, настолько очевидно, что так не бывает.

На некоторое время наше купе превратилось в штаб тайной военной операции. С установленной нами регулярностью появлялись с докладами то старший проводник Арсений Игнатьевич, то проводник нашего вагона Игнатий Иванович, которых мы из-за всего на нас свалившегося все время путали по именам, но они не обижались.

– Стало быть, так, – докладывал Арсений Игнатьевич. – Пассажиры все больше спят, разве кто по надобности на минутку из постели выберется. Расспросов пока никаких не было. Так я сам с официантами пообщался. Ну и как бы промежду прочим сказал, что, мол, в этом купе, где первое время ехал убитый, находка случилась и ту находку у меня запереть велели. Чтобы потом в полицию или еще куда передать. Ясное дело, все стали любопытничать, что такого обнаружилось, да не богатства ли это какие, за которые, может, и приз полагается.

– А вы что?

– Как велено! Говорю, мол, пассажиры, что нашли свою находку, в коробку ее уложили с замочком, а уж запертую мне передали. Так что ежели приз кто и получит, так это не я буду. После этого уж никто ни о чем и не спрашивал, раз про приз разговор не заходит, так и неинтересно это. Зато, как завтракать народ начнет, тут каждый пассажир эту новость узнает. Либо спросят, потому как официантов обычно про новости расспрашивают, либо те сами просто так или чтобы чаевые пощедрее были, разговор завяжут и сообщат. Ну да и остальные проводники тоже теперь такие сведения знают.

– Спасибо, – похвалил Иван Порфирьевич. – Вы большим молодцом держитесь.

– Рады стараться, как в армии говаривалось.

Вслед за ним приходил Михаил, который в паре с Алексеем Алексеевичем закончил первое дежурство в купе проводника, где якобы находилась ночная находка.

– Все тихо и мирно. И скучно. За весь час и проходило-то мимо три человека. Это кого слышно за дверью было. В купе никто не стучал, за ручку не дергали.

– Ну да мы и сами не особо ждали, что кто-то появится в первый час засады, – успокоил его нетерпение Иван Порфирьевич. – Дезинформация только-только начала распространяться. Тут никак не дозволено спешить.

– Может, нам все ж таки удлинить дежурства? До двух часов.

– Не согласен. Вагон покачивается, колеса постукивают, все это дремоту навевает. Понятно, что никто из вас ей не поддастся, но сосредоточенность потерять можно запросто. Кстати, рекомендую вам поспать, а то всех вас подняли среди ночи, и бодрости вы набраться не успели.

– Я и вам то же советую, а то все вы бледны и круги под глазами, – сказал Михаил. – На Дашу смотреть просто больно.

Я собралась огрызнуться, но вовремя себя остановила. Человек проявил обо мне заботу, а вовсе не пытался насмехаться или говорить глупости.

– Спасибо, – сказала я. – Мы чуть позже обязательно поспим. А вид у меня и впрямь неважный. Схожу умоюсь, может, посвежее стану.

– Михаил, проводите Дашу?

– Обязательно.

Я не стала спорить, потому что опасность существовала, хоть и была совсем крохотной.

Надо отдать ему должное, Михаил проводил меня молча, без обычных для него и его товарища глупых шуточек и даже делал вид, что мы случайно идем в одном направлении. Не забыл и туалетную комнатку проверить, прежде чем дал мне в нее войти. Тоже молча. И лишь когда я вышла умытой, позволил сказать:

– Вы не иначе живой водой умывались? Даже румянец вернулся!

Я хотела объяснить, что, помимо умывания, умудрилась проделать некоторые гимнастические упражнения и лицо помассировала, но отложила это на потом. Если господа поручики не вернутся к своему прежнему поведению и нахальным взглядам, то мы наверняка с ними подружимся. А ехать вместе нам еще долго.