Раза три я терял отпечаток шин, но неизменно находил его дальше на берегу вниз по течению реки. А в двух местах след парный был, как будто два велосипеда проехало. Видно, ездок вилял по грязи, и первый след остался от переднего колеса, а второй — от заднего.
Далеко я ушел от Узорова. Сначала все берегом Москвы-реки, потом, минуя место впадения в нее той самой маленькой речушки, название которой я никак не мог запомнить, след повел меня вдоль перепаханного края поля и дальше уже по берегу притока вверх по течению. Да еще и берег петлял, я уже уставать начал, когда потерял след в четвертый раз. Причем, как ни странно, на глинистой, площадке. Зато я нашел там след сапога, даже рисунок подошвы пропечатался. Я решил обязательно вернуться на это место, чтобы измерить и зарисовать отпечаток, а пока постарался его получше запомнить и двинулся дальше отыскивать след шин велосипеда.
Вскоре я понял, почему потерялся след. Впереди, через несколько метров, берег подмыло, он круто обрывался, а между отвесной стенкой невысокого лесчаного обрывчика и кромкой воды росли ивовые кусты. Между ними и обрывом, правда, еще оставалась небольшая низинка шириной метра полтора, но она была сильно заболочена и велосипедисту там проехать было нелегко, даже и на горном. Видимо, он поднялся на крутизну и обошел это место поверху. А след сапога появился, когда он слезал с велосипеда.
Придя к такому умозаключению, я тут же стал подниматься вверх по склону. На самом краю обрыва я остановился оглядеться, где же Тамерлан, за мной он явно не последовал. Пес копался возле гнилого бревна, лежавшего среди травы в болотистой низинке. «Опять мышей ловит», — подумал я. На мой зов он, конечно, не обратил никакого внимания, что только подтвердило основательность моих предположений.
Я быстро спустился и сделал шаг в траву по чавкающей неверной почве. И вздрогнул… Это было не бревно. В траве лежал человек. Вернее, то, что недавно было человеком. Труп, в этом не было никаких сомнений. Он лежал на спине, приоткрыв рот и откинув в сторону левую руку. Глядя на него, было понятно, что мертв он давно.
Я поспешно отскочил назад и перевел дух, меня немного мутило. Но потом, собравшись, опять ступил в мокрую траву, оттащил собаку за ошейник и взял на поводок. Оттаскивая псину, я старался не смотреть туда… Но все равно разглядел краем глаза, что покойник одет в спортивный костюм. А в голове, над ухом, ближе к затылку, в слипшихся от крови волосах чернела пробоина…
Мы побежали с Тамерланом вверх по косогору и выскочили прямо на околицу Митяева. Однако далеко ж мы ушли… Зато здесь легче было найти помощь. Вскоре я уже позвонил в милицию. Потом я ждал у тех, от кого позвонил. Спасибо им, чаем напоили. Милиция приехала чуть раньше медицинской машины, то есть через час. Впрочем, я думаю, в данном случае это делу не навредило. Потом я отвел милицию к трупу, давал показания, хотя что я мог, собственно, «дать». Рассказал, что гулял по берегу, ловил рыбу, а пес нашел покойника. Пока менты толклись вокруг тела, подле стала собираться толпа митяевцев. Их пытались прогнать, — дудки, никуда они не ушли. Кстати, по-моему, для следствия от них было пользы гораздо больше, чем от меня. Именно они опознали в покойнике дачника, проживавшего в одном из новых митяевских коттеджей на краю села, они же рассказали, что два дня назад у покойного были гости, приехавшие на «саабах», «вольво» и «мерседесах», к утру гости разъехались, а хозяина с тех пор больше никто не видел. В конце концов милиционеры окончили свою суету, еще раз уточнили мой адрес и уехали, оставив меня на растерзание собравшейся толпе местных зевак. Покойника увезла медслужба, ясное дело — не в больницу…
Я еще долго удовлетворял любопытство митяевцев, но уже направлялся к автобусной остановке, как вдруг увидел Светку. Она шла к реке по противоположной стороне улицы в сопровождении своей таксы. Задумчиво смотрела под ноги и меня, видимо, не замечала. Я подождал, пока она скрылась за поворотом, наскоро отвязался от последнего, особенно любопытного митяевца, сославшись, что забыл на реке донку, и побежал догонять Светку. Вскоре я ее нагнал.
Она обрадовалась встрече, и это меня порадовало, а Тамерлан быстро нашел общий язык с таксой. Они азартно гоняли по прибрежной траве, правда, Ксюша периодически, после очередного наскока буля, катилась по траве светло-коричневой колбасой, но обид не было. В прошлый раз, когда мы гуляли здесь на речке, больше всего говорил я, можно сказать, соловьем разливался, теперь настала очередь Светки. Она болтала без умолку в течение минут пятнадцати, даже и не спросив, откуда я взялся. В конце концов, рассказав массу всякой чепухи и пожаловавшись на жизнь, она сообщила, что все эти дни скучала и провела их в одиночестве, поэтому очень даже рада встретить меня здесь. Тут только она обратила внимание на мой фонарь:
Читать дальше