Евгений Некрасов: Золотая жила для Блина

Артур облизал ложку, спрятал в карман и ногой отодвинул ведро:

— Канайте сюда, летуны! Жрите, вам самолет вести!

«Нельзя!!! — мысленно взвыл Митька. — Куда вы!» Он отвернулся, чтобы не выдать себя взглядом. Папа тоже смотрел в сторону, не отваживаясь повторить свое предупреждение. Артур глядел трезво и пронзительно, автомат со спущенным предохранителем на его коленях был нацелен на пленников.

Вместе с летчиками к ведру сунулся Пашка. Весь экипаж дружно погрузил самодельные деревянные ложки в суп, заряженный шаманскими грибами.

— И ты похавай, молодой трелевщик, — разрешил Артур.

Блинков-младший подскочил к экипажу:

— А мне ложку!

Он тянулся за ложкой Сергея Ивановича, но командир воздушного корабля не заметил его протянутой руки. Наверное, думал, как будет всех спасать, не подозревая, что после такого обеда он всех как раз и угробит. Свою ложку отдал Блинкову-младшему Пашка:

— На. Ты сильно голодный, что ли?

— Еще как! Мы же рюкзак с консервами сразу потеряли. — И Блинков-младший стал наворачивать обжигающий суп, чтобы поменьше досталось летчикам.

— Ты самолет водить умеешь? — спросил он Пашку. Разговор шел на глазах у двух вооруженных уголовников, и намекнуть яснее было невозможно.

— Могу маневрировать, — веско ответил Пашка. Нет, до него не дошло.

— А сажать?

При слове «сажать» полусонный Диплодок по-звериному дернул ухом. Пашка снисходительно усмехнулся:

— Сажать — самое трудное. Технически исправные самолеты бьются в основном при посадке.

— И на взлете тоже.

Вот это называется утешил! Да еще и за ложкой потянулся. Митька, обогнув Пашкину руку, зачерпнул со дна и выудил гроздь растущих из одной грибницы маленьких черных грибов.

— Скоро научишься, — сказал он, суя ложку с грибами Пашке под самый нос. А Пашка ее перехватил и не глядя сунул в рот!

Митька окаменел. Действия грибного супчика пока что не наблюдалось. Минут через пять все усядутся в самолет, взлетят, и тогда их проймет. Сначала уголовников, потом пилотов. А Пашка, его последняя надежда, съел хоть и меньше всех, зато одни грибы — голую отраву!!!

Пашка с безмятежным видом пожамкал губами и выплюнул грибы.

— Жилы, что ли? — Он так и не посмотрел, что держал во рту.

У Митьки отлегло от сердца. Хотя как знать, сколько дури попало в Пашкин желудок.

Между тем Артур сделал знак Диплодоку. Преступник, только что казавшийся осоловевшим от сытости, бойко подскочил к Самвел Самвелычу и скрутил ему руки проволокой.

Похоже, что строптивого кавказца уголовники боялись больше, чем остальных. Улыбаясь и многозначительно переглядываясь, они погнали всех прикладами к самолету. Митька было решил, что их вообще не будут связывать, но у бандитов и здесь все было заранее обговорено. Артур, стоя на земле, по одному пропускал пленников на лесенку, а Диплодок спутывал им руки уже в самолете.

— Пятый барак погрузку закончил! — отрапортовал он Артуру и сел на скамью у самого входа.

Видно, боялся, что кто-нибудь попытается выскочить при разбеге.

Артур, подталкивая автоматом, провел в кабину Сергея Ивановича и остался с ним.

Теперь, когда пленников связали, Диплодок уже не особенно скрывал, что их ждет. Забавляясь, нацелил карабин на Самвел Самвелыча и запел «Сулико»:

— Я могилу милой искал… Ик! Эй, лаврушник, где твоя Сулико? Навестить не хочешь?

Митьку он спросил:

— Сколько тебе лет, пацан? — И, услышав, что пятнадцать, утешил: — Ничего, кошки еще меньше живут.

Взревел мотор, избавляя всех от дальнейших глупостей Диплодока. Покачиваясь я подпрыгивая, самолет начал разбег по деревянной дороге.

Двое на борту ждали убийств, воли и богатства.

Трое ждали смерти и надеялись только на чудо.

Еще двое знали, что чудо уже подготовлено, только неизвестно, чем оно кончится.

Как и ожидал Митька, первым отключился Диплодок. Надвинул капюшон, опустил голову и вдруг сполз на пол в опасной близости от раскрытого дверного проема. Ветер сорвал капюшон, и стало видно, что глаза у преступника открыты. Из-под век блестели одни желтоватые белки. Незрячие закатившиеся глаза казались вареными.

Самолет накренился, и Блинков-младший заскреб по скамейке связанными за спиной руками. Ухватиться было не за что. Оставалось упереться ногами и надеяться, что подошвы кроссовок не соскользнут, а то мухой вылетишь в открытую дверь. Митька упирался изо всех сил и вдруг заметил, что остальные спокойно сидят, а Диплодок валяется на вставшем дыбом полу и не выпадает за борт. Шаманские грибы начали свою пляску.