Марина Елькина - Тайна серебряного гусара

Димка лепетал свои оправдания, но Генка думал о том, с какой маниакальной последовательностью охотится человек в сером за маленькой, ничего собой не представляющей фигуркой гусара. Вряд ли его остановил бы третий этаж.

Волей-неволей подумаешь, что у этого типа не все дома. Ему нужна была статуэтка, и вот она в его руках.

Что теперь? Отстанет он от них? Или начнет охотиться за письмами?

— Нужно позвонить Кириллу Леонидовичу, — наконец решил Генка. — Только сам будешь объяснять, почему гусар пропал.

— А может…

— Не может. Кирилл Леонидович должен знать. Может, он что-нибудь предложит или придумает.

Но Кирилл Леонидович ничего не придумал и не предложил. Он просто удивился и погоревал вместе с ребятами. У него хватило такта и хороших манер, чтобы не ругать разиню Димку.

— Не переживайте, ребята. Посмотрим, что из всего этого выйдет. Теперь мы знаем, откуда появился гусар и почему он был так дорог Софии Львовне.

— Это хорошо, — согласился Генка. — Но гусара больше нет.

Через два дня Кирилл Леонидович сам позвонил Генке.

— Ребята, вы сможете зайти ко мне в музей сегодня часиков в пять?

— Сможем, — заверил Генка и полюбопытствовал: — За последним письмом?

— Да, это тоже, — уклончиво ответил Кирилл Леонидович.

— А еще что? — не понял Генка.

Кирилл Леонидович замялся:

— В общем, вы приходите, я все объясню.

— Хорошо.

К пяти, нарядившись вполне прилично, мальчишки спешили в музей. Димка в десятый раз требовал дословного пересказа телефонного разговора с Кириллом Леонидовичем.

— Отстань, — отмахнулся наконец Генка. — Чего привязался?

— Звонок кажется странным, — глубокомысленным тоном детектива ответил Димка.

— Ничего странного не вижу.

— А почему он не назвал причину приглашения?

— Не все по телефону скажешь. Бывают нетелефонные разговоры, слыхал?

— Нет в этом разговоре ничего нетелефонного, — запальчиво ответил Димка. — А вдруг он подстроил нам ловушку? Вдруг попадем сейчас в засаду?

— В какую засаду? — рассердился Генка. — Что ты мелешь?

— Не мелю, а расширяю круг подозреваемых.

— Кем? Кириллом Леонидовичем?

— А что? То, что он друг детства твоей мамы, еще ничего не значит.

— Еще как значит! — взорвался Генка. — Он хороший, добрый, приличный человек, а не преступник! Расширяй свой круг кем-нибудь другим! Понял?

— Чего орешь? — обиделся Димка. — Понял. Я и сам не хочу его в подозреваемые записывать.

Оставшуюся часть дороги друзья шли молча, нетерпеливо прибавляя с каждой минутой шаг.

И с таким же нетерпением ждал их Кирилл Леонидович.

— Вот! — он широким жестом показал ребятам на свой стол.

На столе стоял серебряный гусар. Ребята ахнули:

— Откуда он?

— Подбросили в музей вчера утром.

— Кто?

— Никто не видел. Он просто стоял на одной из витрин новой экспозиции.

— Все! Этот вор — придурок! — сказал Димка. — Теперь точно. Украл гусара у меня, чтобы отнести в музей! Никакой логики! Это сумасшедший!

— Погоди, Дима, — улыбнувшись, попросил Кирилл Леонидович. — Гусара подбросили в музей еще вчера, а я вам позвонил только сегодня. И знаете почему?

Димка напрягся. Несмотря на все слова друга, он все-таки не оставлял мысли о засаде.

И теперь ему казалось, что тот тип и Кирилл Леонидович заодно. Он даже уже напряг мускулы, готовясь к отчаянной драке.

— Потому что я решил вспомнить этого человека! — продолжил Кирилл Леонидович. — Помните, когда вы побежали за ним в музее, я окликнул вас?

— Да, — сказал Генка. — И тип в этот момент обернулся.

— Правильно! Он обернулся на мгновение, и я не смог толком рассмотреть его лицо. Но что-то в нем было знакомое. Сказать честно, я в тот день даже не обратил на это внимания. Я не очень хорошо запоминаю лица и часто путаю малознакомых людей. Но вчера утром в музей подбросили гусара. И я сразу понял, что это мог сделать только он. Вот тогда я и стал мучиться. Я был уверен, что когда-то, где-то, при каких-то обстоятельствах видел это лицо. Тогда я стал вспоминать недавнее время. Но лицо было не оттуда. Я перебрал всех музейных служителей, сменившихся за годы моей работы.

Кирилл Леонидович засмеялся:

— Я даже не поленился сходить в отдел кадров и перелопатил несколько десятков папок с их личными делами, чем очень удивил секретаршу. Теперь она, по-моему, держит меня за чокнутого. В общем, я только убедился, что этот человек никогда не работал в нашем музее. Я ушел домой, но лицо не давало мне покоя. Оно просто преследовало меня. Я не спал всю ночь. И только под утро сообразил — я видел этого человека тридцать лет тому назад, в детстве.