Илона Волынская - Поймать звезду

– Сцену подмести? – осведомилась она. – Или в «Лебедином озере» попрыгать?

– Твой бы язык – да в мирных целях! – еще больше разозлилась мама.

Кисонька высунула язык на всю длину и скосила глаза, сосредоточенно разглядывая его кончик и размышляя, какая цель может считаться мирной.

– Я поняла – ты решила его сварить! – наконец с притворным ужасом прошамкала она.

– Так сильно нам вряд ли повезет, – пробормотала Мурка и в полный голос требовательно вопросила: – Мам! Скажи наконец нормально, чего ты хочешь?

– Чтоб вы совесть имели!

– Это вообще. А в театре? – не позволила сбить себя с толку Мурка.

– Компания вашего папы устраивает благотворительное мероприятие, – успокаиваясь, сообщила Марья Алексеевна. – Что-то вроде «Искусство – детям-сиротам». Опера и балет для детских домов. Приедут американские партнеры…

– И они должны впечатлиться, – ехидно перебила Кисонька. – Потому что детским домам опера и балет на фиг не нужны!

– Деточка, тебе переходный возраст в голову ударил, что ты из родного отца злодея делаешь? – Марья Алексеевна снова начала закипать. – Компьютеры и видики мы им еще в прошлом году дарили! Считаешь, детям станет плохо, если они, кроме идиотской стрельбы на экране, увидят что-то другое?

Кисонька смутилась.

– Ладно, ты права – а мы нет, – неохотно выдавила она.

– Я вообще-то ничего не говорила, – пробормотала Мурка.

– Но остается открытым вопрос – мы тебе зачем? – продолжала Кисонька.

– За тем, что на партнеров действительно надо произвести впечатление! Я не могу одна! Я должна хоть с кем-то посоветоваться – кого из артистов приглашать, какие номера, какие костюмы. А я в балете – не очень! Хожу, конечно, но специалисткой себя считать не могу.

– А мы чего – главные балетоманки страны? – изумилась Мурка.

– Ну все-таки Кисонька… – Марья Алексеевна замялась, – танцует. Должна хоть как-то ориентироваться!

– Мама! – Кисонька чуть не упала. – Я не танцую! Я делаю ката! С оружием! С нунчаками! – Она сунула маме под нос стянутые цепью деревяшки. – С боевым копьем! Теперь еще с булавой! Мне твоих балерин булавой… ориентировать?

Мурка откровенно заржала. Композиция с булавой была новой Кисонькиной фишкой. Впечатление на публику и судейство производила просто неописуемое. Сперва двое парней из их секции рукопашного боя с кряхтением и охами выволакивали на татами здоровенную, почти в Кисонькин рост деревянную булаву с неслабыми такими, хотя тоже деревянными, шипами. Потом выбегала Кисонька – тонкая хрупкая девочка с роскошными рыжими волосами, в изумрудном кимоно под цвет глаз. Судьи начинали недоуменно улыбаться, предполагая что-то вроде комического номера. Кисонька бралась за веревочную петлю навершия… и мощным пинком подбрасывала булаву в воздух. А дальше начиналось невообразимое – под собственным весом тяжеленная деревянная чушка выписывала петли и восьмерки над кружащей по татами девчонкой, и непонятно было, кто кого крутит: Кисонька – булаву, булава – Кисоньку. А потом булава с треском врезалась в толстый деревянный щит – и раскалывала его пополам.

И всякие придурки начинали орать, что девчонка не могла такого сделать, и выискивать надпил на обломках щита. Пока придурки были из публики, Кисонька стоически терпела, но когда на последнем чемпионате то же самое объявил один из судей, сестра просто слетела с нарезки – раскрутила свою булаву заново и показательно раздолбала ею судейский стол. Кисоньку даже хотели дисквалифицировать. Выручил Спящий Дедушка, бессменный патриарх и учитель всех рукопашников, сказав, что дисквалифицировать спортсменку с формулировкой «за тяжкие телесные повреждения, нанесенные судейскому столу» как-то глупо.

– Убери от меня свои деревяшки! – отталкивая Кисонькину руку с нунчаками, фыркнула мама. – Уж с костюмами точно можешь посоветовать! А Мурке не мешало бы хоть немного поучиться, как общаться с людьми, и вообще вести светский образ жизни – чтобы, когда самой придется оформлять мероприятия, над тобой не смеялись!

– Если кому-то вдруг не понравится, как именно я веду светскую жизнь, я всегда могу дать ему в глаз! – философски объявила Мурка, кивая на висящую на стене золотую медаль чемпионата Европы по рукопашному бою. В отличие от сестры любым, самым красивым ката она предпочитала кумитэ – схватку, и желательно в полном контакте с противником.

– В конце концов, почему я должна вас уговаривать! – вскинулась мама. – Я не хочу идти к практически незнакомым людям одна, ясно? Их там целый оперный театр, а я одна!