Владимир Кузьмин - Комната страха

– Значит, кто из прислуги поднимался, – сказала я уверенно. – Померещилось чего, вот и поднимался человек.

– А вы сами чего надеялись углядеть?

– У флигеля ничего. А на дворе хотели глянуть, не перелезал ли кто через забор, Петр Матвеевич. Похоже, никто не перелезал.

– Ну да, снег подле забора не тронут. Вы небось полагаете, что кто-то через забор да через черный ход мог в дом пройти да вас пугать? Оно вряд ли. Я безотлучно не могу при дверях находиться, но, как отлучаюсь, парадную запираю. Через черную, оно может и быть, кто незамеченным проникнет, но не за последние четыре часа. Их я на посту провел.

– Так мы пойдем тогда.

– Да уж, если ночевать у нас не намерены, так идите, – пошутил швейцар.

Мы возвращались прежним путем и уже дошли до просторного холла, откуда в верхние этажи поднималась лестница и где располагался вход в нашу злополучную залу и выход на парадное крыльцо. Я заинтересовалась приставленными к стене огромными пакетами.

– Это картины. Хозяйка привезла, да за суетой никому недосуг их наверх отнести.

В который раз за вечер довелось вздрогнуть. С верхних этажей послышался крик, а затем визг. Кричала явно Светлана Андреевна, голос был ее. Визжать мог кто угодно, но скорее всего и визжала она.

Не сговариваясь, мы втроем побежали наверх. Мы с Петей пропустили швейцара вперед, чтобы он указал дорогу.

– Вроде с третьего этажа кричали? – спросил Петр Матвеевич. – Из комнат хозяина. Тьфу, из хозяйкиных комнат.

Светлану Андреевну мы застали в коридоре. Одетая в домашний халат, она прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Руки были испачканы темно-красным. Но не успела я подумать о чем-то совсем нехорошем, как она свои руки отвела и дрожащим голосом произнесла:

– В гостиной! Там… там…

Мы приоткрыли указанную ею дверь, не зная, что за сюрприз за ней нас поджидает. Темнота, во всяком случае, там была полная. Лишь в центре что-то едва-едва светилось.

– Светлана Андреевна! Голубушка! – сказал Петр Матвеевич. – Да что там такое! Вор забрался?

– Если бы! Там… я там плачу!

– Так вы ж здеся!

– На портрете!

Швейцар не удержался от вздоха облегчения.

– Сами ж живописца того звали…

– Он меня веселой нарисовал!

– Э-э-э… А счас чего?

– Сейчас я плачу! На портрете. И здесь. И написано дурное! На портрете!

– Петр Матвеевич, где здесь свет включить? – спросил Петя.

– Да я включу.

– Не надо, мы сперва в темноте глянем, что там светится.

Я собралась с духом и вслед за Петей переступила порог гостиной. Мрак здесь вовсе не был полным, как казалось из ярко освещенного коридора. И мольберт с подрамником в центре был виден отчетливо. Светящееся пятно находилось на холсте. Подойдя ближе, мы смогли различить несколько букв. Не с ходу, но прочли и поняли смысл слова, в которое буквы складывались, – «Tod» [32]. Глаза чуть свыклись со скудным освещением, и мы сумели рассмотреть на холсте те части, что были написаны более светлыми красками, по большей части это относилось к лицу на портрете, а также две дорожки, даже бороздки в краске. От глаз ведущие вниз. Словно кто-то капнул в эти места чем-то едким, а капли, сползая вниз, проели краску, оставив два неприглядных следа.

– Ничего больше не видно, – сказала я.

– Так я включу свет?

– Включите, Петя.

На холсте возлежала Светлана Андреевна. Портрет был писан… ох, все в том же вычурном галантном стиле, в коем были сделаны костюмы для артистов. Хозяйка особняка полусидела-полувозлежала на диване, жеманно откинувшись на спинку. Платье имело такое декольте, что впору было вспомнить о картинах в жанре ню [33]. По ее улыбающемуся лицу стекали две белесые слезы. Край холста, там, где было написано ярко-красное покрывало, был размазан. Возможно, руками хозяйки, а то с чего бы им оказаться красными? Скорее всего, покрывало было написано самым последним, вот краски и не успели просохнуть.

Три светящиеся буквы при свете сделались не видны.

– Петя, есть сходство с теми надписями на стене?

– Ну это с какой стороны подходить. Светится схоже, пусть здесь иззелена, а там с синеватым отливом. Уверен, что через небольшое время надпись исчезнет, как и надписи на стенах. А в остальном никакого сходства.

– А почерк?

– Ну как же можно судить о сходстве почерка, когда буквы там были старославянские, а здесь готические? Да и слова очень уж короткие. Кстати, в этом тоже сходство. Что коротко написано.

– Господа, экскюзе муа [34], что там?