Марина Елькина - Тайна под дубом

А Лене очень не хотелось, чтобы он что-то объяснял и как-то оправдывался. На душе и без его оправданий было тяжело.

Вероника нашла мальчишек, с которыми дрался Артур. Она стояла перед ними, уперев руки в бока, и требовала, чтобы они вернули медаль.

Мальчишки сначала рассмеялись:

— Спятила совсем?

— Какая медаль?

— Не надоело тебе этого хлюпика-художника защищать?

— Влюбилась в него, что ли?

Но Вероника стояла на своем:

— Не уйду, пока не вернете медаль! Медаль чужая! Не Артура и не моя!

— Тогда чего хлопочешь?

— Не отдадите сами, милиционера позову!

— Ну, точно рехнулась! — удивился вожак, но грозно повернулся к своим приспешникам: — Кто брал медаль? Вернуть сейчас же!

Никто из мальчишек не признался. Вожак улыбнулся и вежливо объяснил Веронике:

— Раз не признаются, значит, не брали. Я им верю. Они моих кулаков так боятся, что врать не станут.

— Это медаль погибшего солдата! — в отчаянии воскликнула Вероника.

— Да мы все понимаем, но никто этой медали не видел. Ты лучше спроси у своего Артура. А хочешь, мы спросим? Так треснем, что он быстро вспомнит, куда медаль дел!

Вероника сердито блеснула глазами:

— К Артуру больше не подходите! Из-за вас все неприятности!

— Во дает! — в недоумении произнес заводила, глядя вслед уходящей девочке.

Лена так и не решилась рассказать о медали маме. Через пару дней мама сама спросила:

— Почему ты ничего не говоришь о медали?

— Лена удивленно вскинула брови.

— Удивляешься, что я все знаю? Смелости не хватает рассказать, что медаль потеряна?

Лена кивнула.

— Ко мне Артур приходил, — объяснила мама. — Он сказал, что это его вина, что он потерял медаль твоего отца. Я одного не понимаю, зачем ты дала ему такую ценную, такую памятную вещь?

— Он хотел нарисовать солдата, — еле слышно произнесла Лена.

— Какого солдата? Твоего отца?

— Нет. Просто солдата.

Лена хотела рассказать маме о дневнике, но в горле встал ком, и она только расплакалась навзрыд. Мама погладила ее по голове и вздохнула.

А Лена сразу вспомнила слова слепого гармониста: «Кровью эти медали даются, болью. А иногда и смертью. Ты медаль отцовскую пуще всех сокровищ береги».

Как предупреждение прозвучали тогда эти слова, а она не прислушалась.

Артур никак не мог приступить к давно задуманному рисунку. Уже давно наступил октябрь. Зарядили осенние дожди. Вовсю шли занятия в школе. Вот-вот должны были перевести все классы в новое здание, которое пахло свежестью, краской и штукатуркой.

Уже состоялось торжественное открытие новой школы, и младшие классы начали там учиться. Шестиклассники пока занимались в квартире на третьем этаже, скрипели перьями, ставили кляксы в самодельных тетрадках. У кого не было и самодельных, те писали на газетах, между строк.

Артур тоже писал на газетах. Чистые листы, принесенные отцом для школьных тетрадей, он берег и не разлиновывал. На чистых листах он будет рисовать.

Только вот рисовать не хотелось. И карандаши цветные были, и чистые листы, а желание рисовать пропало.

Он иногда задумчиво рассматривал свои старые рисунки, находил их неудачными, неверными, просто плохими. Рвал или дарил Валерке. Валерка делал из рисунков самолетики и весело забавлялся ими. А Артуру даже не жалко было, что рисунки гибнут.

Он без конца перечитывал дневник солдата, но все его идеи никак не выливались на бумагу.

Так прошли зима и весна. Ребята перешли в седьмой класс, и снова начались каникулы.

Однажды Лена позвала ребят в парк. Они залезли в штаб, и Лена грустно сказала, что уезжает. Дядю перевели в другой город, и мама решила ехать вместе с братом.

— Навсегда уезжаешь? — не поверила Вероника.

Артур тоже не поверил. Но глаза Лены были полны слез. Значит, правда.

— Когда? — коротко спросил он.

— Через неделю.

Вероника тут же начала что-то говорить о переписке, о том, что нельзя теряться, что они уже большие и могут ездить друг к другу на каникулы. Артур не принимал участия в разговоре.

Он пришел домой, взял бумагу и карандашом, неуверенно набросал лицо солдата. Солдат получился похожим на отца Лены, таким он запомнился Артуру по довоенному портрету.

Рука немного отвыкла от карандаша и не так быстро скользила по бумаге. Или просто Артур работал тщательнее, выписывал каждый штришок.

Всю неделю Артур занимался рисунком. Иногда рисовал с каким-то воодушевлением, тогда работа двигалась споро. Иногда застывал над какой-нибудь линией и видел, что весь рисунок никуда не годится.