Евгений Некрасов - Муха и сверкающий рыцарь

Опять показали знакомую студию и Алену на фоне сочинского вокзала. Маша знала, что на самом деле за спиной у Алены синяя стена, а картинку с вокзалом как-то вставляют в кадр. Она маленькая, размером с альбомный лист.

— Уважаемые телезрители, приносим извинение за перерыв в передачах центральных телеканалов, — сказала Алена и добавила совсем домашним тоном: — Сами понимаете, дело серьезное. Всех, кто видел «Скорую помощь» номер сто тридцать семь позапрошлой ночью у музея или позже в любом другом месте, просим звонить к нам в Студию. Ваши сведения обязательно будут использованы в журналистском расследовании Маргариты Незнамовой.

Алена исчезла, и уже другой диктор, московский, с полуслова начал рассказывать, что на побережье Америки обрушился тайфун.

А Маша залезла в постель и стала думать об угонах и ограблениях, о своей ненайденной улике и о мамином родительском коварстве. Раз в тысячу лет что-то случилось в городе, где ничего не случается, а мама — ни слова любимой дочери! «Сори новсти», и только. Предательница! Маша заранее знала, как она будет оправдываться: «Ты так хорошо спала, не хотелось тебя будить».

На кровать вспрыгнул кот Барс и начал тереться затылком о Машины ноги.

— Кыш! — прикрикнула Маша. Она еще не простила Барсу своего щенка. Кот исцарапал его в кровь. Щенка подлечили, отдали знакомым и с тех пор больше не заводили собак.

Вредный кот притворился, что «кыш» к нему не относится. Что ему даже странно подумать, будто бы кто-то может ни с того ни с сего шикнуть на такого ласкового котика. Он заурчал и стал тереться сильнее. От привычки к подхалимажу на затылке у него давно протерлась лысинка.

Кого как, а Машу не могла обмануть эта мелкая лесть. Она прекрасно знала, что кот просто клянчит ее утреннее молоко, потому что уже вылакал свое. А так — плевать ему на всех. Если бы вместо Маши был какой-нибудь молочный кран, Барс точно так же терся бы о кран, пока не получил бы то, что хочет.

Она поймала наглеца за шиворот и выбросила за окно. Судя по звуку, кот попал на мамины гладиолусы, а хотелось — на колючие розы.

Так, на чем мы остановились? Ну да, на маме. Честно-то говоря, она молодчина, хоть и предательница. «Скорая» под обрывом в безымянной бухте, конечно, была эксклюзивом, но мелким. Подумаешь, угонщики бросили машину. А мама сделала из этой мелочи сенсацию. (Вообще, журналисты говорят непонятно. Эксклюзив — новость, которую никто не смог узнать, кроме тебя. Сенсация — это полный улет, еще круче эксклюзива.)

Теперь у мамы журналистское расследование. Телезрители будут звонить, мама — снимать: «В этом дворе останавливалась таинственная «Скорая» в ночь ограбления». Преступников так не разыщешь, но мама хотя бы поможет следствию и сама помелькает на экране. Может, ее насовсем возьмут на телевидение. А то в своей газете с забавным названием «Лентяй» она занимается чем попало. Ведет страничку «Сад-огород», отвечает на письма читателей и переписывает заметки других журналистов, которые добывают новости, но пишут скучно. А все потому, что в Укрополе маме трудно найти эксклюзив.

Обнаглевший кот перешел в атаку. Лаской выпросить молоко не удалось, и он применил свое самое ужасное оружие. Страшнее когтей и зубов. Противнее шерсти в супе. Он как ни в чем не бывало вскочил с маминых гладиолусов на подоконник, с подоконника на стул, со стула на постель… и выложил перед Машей двух маленьких пушистых ДОХЛЫХ МЫШЕЙ!!!

Может быть, кот хотел сделать Маше приятное. Вот, мол, какой я хороший: стараюсь, потею, истребляю домашних вредителей. А ты пожалела для меня жалкого стаканчика молока!

Может быть, прежний хозяин, у которого мама купила этот дом вместе с котом и мышами, обрадовался бы такому подарочку. Все может быть. Никто и не спорит.

Но!

Маша-то не прежний хозяин — главный бухгалтер тарного завода. Она девочка. Маленькая женщина. А ЖЕНЩИНАМ ПОЛОЖЕНО БОЯТЬСЯ МЫШЕЙ, причем особенно дохлых. Не важно, что ты большая, а мышь маленькая. Не важно, что она не кусается. Тут нет никакого разумного объяснения. Просто раз ты женщина, то должна бояться, и все!

Маша взвилась на спинку кровати и уселась, как на заборе. Кровать им тоже досталась вместе с домом. Высокая, сейчас таких не делают. На нее надо не ложиться, а вскарабкиваться. Сидя на спинке, Маша чуть-чуть не доставала головой до потолка. Мыши с одеяла скатились почему-то не на пол, а на подушку. Начнешь слезать, матрас под тобой прогнется, и они с подушки съедут на ноги… Гадость!