Роман Лейбов - Разделить на сто

По словам лектора из органов, в последнее время враждебные разведки буквально распоясались и наводнили шпионами и диверсантами наши города. В Киеве поймали интуриста, который раздавал детям под видом книжек с картинками какой-то непонятный упор на графию. Другой интурист в Суздале фотографировал очереди за продуктами. (Стасик удивился: нашёл что фотографировать, дурак.) Но хуже всего были не туристы, а скрытые агенты вражеских разведок. Пётр Макарович многозначительно отхлебнул чаю из стакана и спросил:

— Как вы думаете, Тамара Львовна, сколько их? По оценкам компетентных органов? А?

— Что вы такое спрашиваете, Пётр Макарович? — вздохнула легкомысленная бабушка. — Положить вам твóрог?

— Ха-ха-ха, — строго сказал глухой пенсионер, — «человек сорок», думаете, да?! А не хотите — один процент от населения страны? Не хотите? По оценкам компетентных органов. Один процент агентов. На пятьдесят седьмом, практически, году советской власти. И это — то, что открыто говорится на закрытом собрании. А как на самом деле?

И пенсионер сурово погрозил пальцем эрдельтерьеру Максу.

— Но ведь это мало — процент, — сказала Тамара Львовна. — Вон Наташин Игнатий Модестович платил ей алименты — целых 25 процентов. И то копейки были сущие.

Проценты Стасик знал, их как раз недавно проходили по математике. Чтобы получить один процент, надо разделить на сто.

— Э, Тамара Львовна, — расслышал, наконец, Пётр Макарович любимую тему, — молодёжь с браком спешит, спешит, а потом разводы, алименты… В зрелом возрасте любовь, так сказать, не ржавеет практически… Вот у меня был друг, Саня, по фамилии — Лифшиц, так сказать…

Но дослушивать про Саню Лифшица Стасик не стал. Он вышел на кухню, налил себе в зелёную кружку воды из крана и выпил залпом всю. «Процент, процент, — вертелось у него в голове, — один процент шпионов». За окном проехал трамвай. Стасик пристально поглядел ему вслед — в трамвае два вагона сцепкой. В каждом вагоне — человек по двадцать пять. Значит, на два трамвая — один шпион. Вагоновожатых и кондукторов можно не считать. Или считать? Кондуктор-шпион может подслушать важные разговоры. Вагоновожатый-шпион может нарочно застрять, чтобы люди не успели на работу. А может вообще повернуть трамвай не туда. Или нет, этого не может. Но всё равно. Процент.

— Процент, — сказал Стасик Левченко. — На пятнадцатый дом — один шпион. Может, даже двое. Но точно — один. Сто восемь квартир.

Подумал, вздохнул и прибавил:

— И на тринадцатый — один. Или двое.

В Штабе наступила тишина — такая тишина, которая всегда наступает перед принятием важного решения. Не звенели по Брынскому проспекту трамваи, не ставила третьегодница Лёля песню «Леди Мадонна», не шумел в тополиной голове ветер, не жужжали осы, не мяукал котёнок, запертый в квартире на противоположной стороне проспекта.

Слышно было только, как тикают часики Тани Петрушкиной.

— Мы его поймаем, — твёрдо сказал Юра Красицкий и поправил очки.

Запел решительно ветер, радостно хлопнула форточка, бодро проехал трамвай. Важное решение было принято. Теперь нужно было составить план, ведь времени до первого сентября осталось совсем мало. Правда, в этом году повезло: первое выпало на воскресенье.

Но, сказала рассудительная Таня, хорошо бы несколько дней оставить на подготовку к школе, так что в качестве крайнего срока поимки шпиона наметили всё-таки двадцать девятое.

Решили организационные вопросы. Приняли постановление о названии «ОП» («Операция „Процент“», или «Один Процент», или «Он Попался!» — насчёт расшифровки сокращения мнения разошлись), а себя решили отныне тайно звать оповцами. Начальником оповцев единогласно выбрали Стасика Левченко, а остальных назначили заместителями. В секретари Стасик предложил Таню Петрушкину: у неё почерк самый лучший. Времени на это ушло много, все сушки съели.

Договорились встретиться в Штабе вечером: Юре нужно было ещё забежать в молочную кухню за едой для близнецов, Наташа должна была полить цветы и вытереть пыль, а Стасик и Таня собрались пройтись по району поглядеть, нету ли чего подозрительного.

Впрочем, подозрительное обнаружилось сразу. Стасик так ошеломил всех своим рассказом, что будущие оповцы забыли втащить на крышу лестницу. Теперь выяснилось, что лестница непонятным образом умудрилась упасть вниз и лежит между трансформаторной будкой и тополем. Таня уже наморщила нос, Наташа стала себе представлять, как они будут жить вчетвером на крыше, мальчики заспорили, можно ли повиснуть на руках и допрыгнуть до земли, чтобы совсем ничего себе не сломать. Хорошо, что мимо шёл какой-то жилец из пятнадцатого дома. Наташа вспомнила: тот самый дяденька, который вчера вечером гимнастику делал.