Екатерина Вильмонт: Кто спасет заложницу?

– Интересно мыслишь, Шмаков.

– А то! Небось не мякиной башка набита.

– Ну и что предлагаешь?

– Да есть варианты…

– Ну?

– Во-первых, можно последить за очкастой, поглядеть, куда и когда она ходит, кто к ней ходит, и все такое прочее.

– А другой вариант?

– Другой? Можно, например, тебе пойти и поговорить с ней с глазу на глаз. Мол, я все понимаю, ты испугалась, что нас так много, и правда, в такой компании всегда может произойти эта… как ее… утечка информации, сколько бы мы ни клялись молчать в тряпочку.

– Ну, допустим. Правда, Тягомотина мне с самого начала предлагала заняться этим делом с ней вдвоем, но я ответил, что вдвоем мы не справимся.

– Ну, дает жизни Роза! Она что, тоже в тебя втрескалась?

– Фиг ее знает. Мне про это даже думать тошно. Я с ней не могу спокойно разговаривать, через десять минут уже на стенку лезу.

– А ты знаешь, Гуляев, что от ненависти до любви один шаг? – заржал Леха. – Ладно, шутки в сторону. По-моему, это шанс – напрямую поговорить с очкастой. Но только мне кажется, это не тебе надо с ней поговорить.

– А кому же?

– Тут тоже два варианта.

– Валяй, выкладывай!

– Ну, первый вариант – Малыга.

– Маня?

– Да. Она такие штуки здорово умеет, любого уболтает. И потом, ей как-то люди верят, даже незнакомые.

– Вообще-то да. Ну, а второй вариант?

– Зорик.

– Почему именно Зорик?

– Потому что очкастая на него свой очкастый глаз положила.

– Да что ты ее все очкастой зовешь? У нее имя есть.

– Ах, извините, ваше благородие, Ира устремила на Зорина свой восторженный взор. Так тебе больше нравится?

– Слушай, Леха, а с чего ты это взял? Я ничего такого не заметил.

– А я заметил. Она как его увидела, сразу прибалдела. Так что у нас есть шанс. Представляешь, как обрадуется такая очкастая замухрыга, если ей позвонит такой красавец?

– Во-первых, она вовсе не замухрыга, вполне нормальная девчонка. А во-вторых, ты, может, ее телефон знаешь?

– Нет, – растерялся Леха, – я думал, ты знаешь.

– Нет, представь себе, не знаю.

– Ну, в принципе, это, наверное, можно узнать.

– Как? Я даже фамилии ее не знаю.

– У Тягомотины можно спросить.

– Да? Вот ты и спрашивай! Во-первых, она теперь этот телефон ни за что не даст, сразу просечет, что мы что-то затеваем без нее, и вообще… Ну ее на фиг, вместе с ее подружкой. Еще не хватало нам навязываться.

– Никто навязываться не собирается, а предложить помощь… надо бы, Гошка. У ней за очками-то глаза несчастные…

Гошка внимательно посмотрел на друга.

«Ага, теперь понятно, просто Леха сам положил глаз на Иру. Отсюда и весь его запал, и этот пренебрежительный тон. Очкастая, очкастая… Замухрыга.. Ясненько-понятненько».

– Слушай, Леха, а зачем нам Зорик? Может, ты сам попробуешь, а?

– Я? – испугался Леха. – Да ты что? Она меня и слушать не станет. А Зорик… Он ей мозги всякими учеными словами запросто запудрит.

Помнишь, когда Мы его первый раз привлекли, он все чего-то на латыни талдычил. Потом, правда, перестал. Это он тогда перед Сашкой выпендривался. Но ведь он ради дела тоже может латынь подпустить…

– Может, наверное, – улыбнулся Гошка. – Только все упирается в адрес и телефон. Одно ясно – учится она не в нашей школе.

– Это точняк.

– Но живет где-то недалеко. Мы ведь с ней случайно в сквере встретились. А вообще-то попробуй сам к Тягомотине подкатиться. Может,. тебе она от неожиданности и даст телефончик.

– Ни за что не даст. Она меня вообще за человека не держит.

– Почему?

– А черт ее знает. Дура потому что.

– Глубокая?

– Глубже не бывает.

– Ничего, я, кажется, придумал, как узнать про эту Ирку.

– Как?

– Позвоню вечером Тягомотине домой, когда она с Ронни гуляет. И спрошу у ее мамаши телефон Розочкиной подружки Ирочки.

– Точно. Головастый ты парень, Гошка! – восхитился Леха. – Но рисковый…

– Почему это?

– А представляешь себе, какую занудень Тягомотина устроит, если мамаша не забудет ей про это сказать?

– Плевать я хотел! – расхрабрился Гошка, желая помочь другу. На его памяти Лехе еще ни одна девчонка не нравилась.

– Ладно. Договорились. А когда она пса-то прогуливает?

– Часов в семь. А потом уж поздно ее папаша с ним гуляет.

– Отлэ! Ну все, я пошел! Узнаешь телефончик – звякни.

– Алло, Леха, это ты?

– Гошка? Ну что?

– Леха, я ни фига не понимаю… Просто хрень какая-то.

– Да в чем дело? – рассердился Леха.

– Понимаешь, позвонил Тягомотине, разговаривал с ее мамой. И она мне сказала, что у Розы нет никакой подруги Иры.