Валерий Гусев - Привет от тети Моти

Вскоре за его спиной появился озабоченный Лева и протянул Шефу полиэтиленовый пакет, перевязанный «по горлышку» алой лентой. В па­кете что-то позвякивало. . Яков взял его и поднял над головой:

– Вот, друзья мои, это редчайшие алмазы! Сидящий неподалеку в черном фраке метатель

банок пригляделся и с удивлением произнес:

– Странные какие-то алмазы.

Яков взглянул на подарок. В пакете находи­лись две крупные медные гильзы.

– Это что?! – остолбенел он. – Лева, что ты принес? Что за намек?

Левы за его спиной уже не было. Вместо него наклонился к уху Якова бандюга Дед и злобно прошипел:

– Это тебе намек. Чтоб застрелился.

– А почему из пулемета? – хмыкнул Яков, считая все это веселым розыгрышем.

– Так надежнее. Потому что мои ребята на дело собрались и вскрыли один ящик. Хороши у тебя гранаты!

Яков похолодел от ужаса:

– И все они погибли?

– Нет, ты один, Яков.

– Ничего не понимаю…

Он и правда ничего не понял. Не успел. Пото­му что во все двери и окна с грохотом и грозными криками: «Всем лежать! Руки за голову!» в зал ворвались бойцы спецназа.

Началась обычная работа. Проверка докумен­тов, опознание преступников. Которых быстрень­ко выводили из здания и грузили в машины.

Увели Якова Ильича, увели Леву, увели с осо­бым удовольствием Деда, которого разыскивали почти год. И всех его бандюков, которых он при­вел с собой, чтобы расправиться с Яковом за такие «гранаты».

Так что Яков еще и радоваться должен. Но он не радовался, он никак не мог понять, что произо­шло. Да еще и эти загадочные гильзы в пакете…

Кстати, когда опечатали все комнаты и добра­лись до призовой «иномарки» на постаменте у входа, выяснилось, что и тут был сплошной обман. Не было никакой машины – был только подкрашенный свежей краской кузов на коле­сах. Потому его и мыть не разрешали – чтобы краска не сползла.

В милиции, на первом же допросе, Яков Иль­ич, чтобы облегчить свою участь, закричал:

– Делаю добровольное признание! Вот вы ме­ня сейчас допрашиваете, а в это время нехоро­шие люди вывозят оружие из славного гвардей­ского полка! Запишите мое признание как по­мощь следствию. И смягчите мою участь.

– Не кричите, подозреваемый, – сказал ему следователь. – Без вашей помощи обойдемся. В части действует наш человек.

– Что? – изумился Яков Ильич. – Какой человек? – И вдруг сообразил: – Вот такой? – И показал ладонью Алешкин рост.

– Не остроумно, – холодно возразил следо­ватель.

А «наш человек» в это время проводил блестя­ще разработанную и подготовленную операцию. Во главе спецподразделения под кодовым назва­нием «Обормоты».

Старшина Баранкин возглавил группу захва­та. Механик Леня (это он сделал заранее, еще за­светло) завел и куда-то отогнал Алешкин танк. Никто на это не обратил внимания.

За несколько минут до полуночи группа за­хвата под командой Баранкина подошла к фур­гону «Хлеб». Это мудрец Лева распорядился на­править его в часть в решающую ночь. На вся­кий случай, для подстраховки. Водитель Гена находился в кабине. Баранкин подошел к маши­не и стукнул в стекло. Гена приоткрыл дверцу.

– Ты чего не спишь? – спросил Баранкин.

– Не спится юному ковбою, – шутливо отве­тил водитель.

– Вылезай, ковбой, покурим.

Гена что-то заподозрил и попытался захлоп­нуть дверцу. Но старшина так рванул ее, что Ге­на вылетел из машины и шлепнулся на асфальт.

Баранкин поставил ногу ему на спину:

– Оружие есть? Нету? Орать будешь? Нет? Отведите его в казарму.

Что обормоты и сделали, оставив двоих бой­цов для охраны.

А затем вообще произошло что-то странное. Баранкин сел за руль, но мотор не включил – обормоты, дружно взявшись, покатили машину к палатке Гиви. Распахнули заднюю дверцу. Ма­шина встала вплотную к входу в палатку. Как говорится, дверь в дверь.

Баранкин приблизился к окошку палатки, тихо стукнул в него и прошептал страшным ше­потом:

– Гиви, ты все проспал!

Дядя Гиви рванул на себя дверь и… влетел в кузов фургона. В ту же секунду фургон чуть сдвинулся вперед, задняя дверца его захлопну­лась и лязгнула защелка.

– Не сметь! – тоже страшным шепотом за­кричал Гиви. – Операцию сорвете.

– Подумаешь, какие нежности, – сказал Алешка и, повернувшись к Баранкину, кивнул на фургон, деловито подытожил: – Эта тумбоч­ка сегодня в увольнение не пойдет.

Баранкин усмехнулся.

А дальше все произошло очень просто.

Ровно в полночь к дырке в заборе тихонько подошел здоровенный фургон-рефрижератор, иначе говоря, мощный холодильник на колесах. Он остановился и мигнул на секунду фарами. Алешка в ответ посигналил фонариком.