Валерий Гусев - Привет от тети Моти

– Не называйте меня по имени, – загадочно сказал Алешка, когда Яков Ильич отозвался. – Нас могут подслушивать. Только отвечайте на вопросы. У вас все готово? Хорошо. Рефрижера­тор? Это мне нравится. Никому в голову не при­дет… – Тут он покосился на дежурного по шта­бу лейтенанта Прошкина, который с улыбкой слушал его. – Все! Конец связи. – И Алешка положил трубку.

Прошкин покачал головой:

– И на фига тебе рефрижератор?

– А я ж вам говорил, – удивился Алешка, – что бандиты хотят ограбить оружейный склад.

– Ну и?..

Алешка пожал плечами:

– Ну, а я их заморожу.

Прошкин расхохотался, но тут же замолчал и вскочил – в штаб вошел дядя Боря.

– Товарищ полковник, – начал докладывать Прошкин, – за время моего дежурства…

Но дядя Боря его прервал, не дослушав:

– Алексей, твои родители наконец-то уеха­ли. Вернутся через неделю. Так что готовься сда­вать дела.

– Я еще погощу у вас, – скромненько сказал Алешка. – До Нового года.

Дядя Боря вздрогнул:

– Может, не надо? Родители соскучатся… Родная школа…

– Ему надо, – улыбнулся Прошкин. – Он бандитов морозить будет.

– А где-нибудь в другом месте их нельзя по­морозить? И когда твои обормоты сено на место перевезут?

– Когда товарищ Прошкин унитазы на свал­ку вывезет, – мстительно заявил Алешка и вы­скочил за дверь.

– Что не заходишь, дорогой? – встретил Алешку с радостной улыбкой веселый Гиви. – Садись виноград кушать, изюм. Тебе совсем бес­платно – как настоящему герою.

Ну, если бесплатно… Тогда побольше.

– Кушай, кушай, – угощал его дядя Гиви. – Домой поедешь, я тебе много фруктов соберу. Родителям подаришь. Они рады будут.

– Они и без фруктов мне рады будут, – не­брежно заметил Алешка.

– Обязательно! – восхитился дядя Гиви. – Такой молодец! Только слушай, – он поднял ука­зательный палец, – зачем в казино ходишь? Пло­хое место.

– А вы зачем туда ходите? – с набитым ртом еле выговорил Алешка.

– Вах! Скажу по секрету. Хочу много денег выиграть. Еще одну палатку открыть. В другой части. У моряков, на корабле. – И грузин захо­хотал от души.

Алешка наворачивал угощение, смеялся шут­кам Гиви, а сам почти сразу обратил внимание на одну интересную деталь. У дальней стенки палатки, за коробками и ящиками появилась раскладушка. Застеленная спальным мешком. И зачем, спрашивается?

А почему бы и не спросить?

– Дядя Гиви, а вас что, из дома выгнали?

– Кто посмел? – Дядя Гиви по-страшному вытаращил глаза и сделал вид, что хватается за кинжал. Куртка его при этом на мгновение рас­пахнулась. И мелькнула под мышкой кобура с пистолетом. – Я в своем доме главный хозяин. Больше никто. Потому что я один живу.

– А зачем вам раскладушка?

– Ночевать буду. Если поздно задержусь, – просто объяснил дядя Гиви.

– Ночуйте у нас в казарме, – предложил Алешка. – Место есть.

– Э, дорогой, у меня храп очень громкий. Бо­тинки в меня ночью кидать будут. Кушай, кушай еще. И все-таки скажи, дорогой: зачем в казино ходишь?

– Скажу по секрету. Хочу много денег выиг­рать. И палатку открыть. У летчиков, на самолете.

И Алешка вышел, подгоняемый веселым сме­хом дяди Гиви с пистолетом.

Ничего, подумал Алешка, здесь вам не там.

События стали развиваться.

Вечером в казино собрались в банкетном зале друзья и родственники Якова Ильи­ча. Здесь только не было его охранников – все они в это время готовились совершить тяжкое преступление – хищение оружия в соседней во­инской части.

И поэтому Яков Ильич был весел и беспечен. Он надеялся, что таким образом поправит свои дела, свой пошатнувшийся бизнес. Была у него и другая причина радоваться. На этой встрече он успел договориться со своим старым сообщником, который в это время был на свободе. Его называ­ли Дедом. Это был самый настоящий бандит. И ког­да Яков Ильич предложил ему несколько ящи­ков гранат на продажу, Дед с радостью согласился. Прислал своих братков забрать ящики и обещал на следующий день прислать деньги. О том, что в ящиках лежат гранаты на боевом взводе, Яков «забыл» предупредить Деда.

Веселое торжество шло своим чередом. Яков Ильич принимал поздравления и подарки, сидел рядом со своей любимой и любящей мамочкой Шапокляк.

В разгар торжества она вдруг вспомнила:

– Яша! А где же мой подарок? Почему же ты не похвалишься: что тебе подарила твоя дорогая мамочка?

– Я храню твой подарок в своем сердце, – сердито сказал Яков Ильич. И тут же поправил­ся: – Я хотел сказать: в сейфе. Лева, принеси.