Анелюс Маркявичюс - Призраки подземелья

— Как живешь, Ромас? — воскликнул Клапас, будто добрый знакомый. — У нас есть дело к тебе. Отойдем куда-нибудь в сторонку, потолкуем.

Они повели мальчика через улицу в скверик. Со стороны можно было подумать, что встретились приятели — двое взрослых и один мальчик — и идут себе, мирно разговаривая.

В скверике Зенонас усадил Ромаса на скамью и сел рядом с ним, все так же обнимая его за плечи, а руки Клапаса проворно обшарили карманы мальчика, забрались под свитер, под рубашку.

— Пустите! — Ромас рванулся изо всех сил.

Зенонас еще крепче обнял его.

— Не бойся, ничего плохого с тобой не случится! — успокоил его Клапас.

— А я и не боюсь! — отрезал Ромас. — Чего вы привязались?

— Погоди, сейчас узнаешь!

— Нечего мне ждать! Отпустите, или я начну кричать.

— Кричи. Мы сами сразу отведем тебя в милицию. В другой раз у тебя не будет охоты воровать!

— Я ничего не воровал! — нахохлился Ромас.

— Послушай, Ромас Жейба! — раздельно сказал Клапас. — Тебе нечего выкручиваться. Мы все отлично знаем: наш портфель попал в твои руки, а твой к нам. Забери свой и отдай наш со всеми вещами. Там был фотоаппарат…

— Не было там никакого фото… — Ромас спохватился, что сказал лишнее, и прикусил язык.

Клапас нервно рассмеялся.

— Видишь, сам себя выдал. В конце концов, был или не был там аппарат, неважно. Мы-то можем не требовать его… Но никто тебе не поверит, а поверят нам и нашим свидетелям.

— В милицию его, в милицию! — закричал Зенонас.

— Придется, если иначе не договоримся, — согласился Клапас.

«Милиция!.. Что же теперь будет? Как я докажу, что никакого фотоаппарата в портфеле не было?» — в ужасе подумал Ромас.

А толстяк продолжал:

— Но мы можем договориться. По-хорошему. Отдай портфель с рукописью, и никаких претензий мы иметь не будем.

Ромас молчал. Ведь должен быть какой-то выход! Но мальчику ничего не приходило в голову.

— Что ты молчишь?! — Потеряв терпение, Клапас встряхнул Ромаса за плечи. — Зачем тебе эта старая рухлядь? А она нужна нам для научной работы. Я двадцать лет жизни на эту работу потратил, а ты, пионер, оказался вором и хочешь все погубить.

Может быть, этот человек говорит правду? Нет, разве ученый стал бы придумывать насчет фотоаппарата. Нет, такого не может быть. И зачем тогда эта слежка? Пришел бы и прямо сказал…

— Представляешь, какой позор будет, когда все узнают, что ты вор, — шипел Клапас…

Ромас оглядывался по сторонам. Неужели никто не придет на помощь?

И вдруг он увидел Ниёле.

Она с изумлением разглядывала Ромаса и незнакомцев и никак не могла понять, что же происходит.

«Почему он сидит с ними и молчит, и какой-то странный», — думала девочка. И лишь когда Ромас рванулся, девочка сообразила, что происходит. У нее едва не подкосились ноги.

«Ой, что мне делать? Что мне делать?» — твердила Ниёле. Первой мыслью было бежать за ребятами и поднять тревогу. Может быть, все вместе как-нибудь освободили бы Ромаса. Она рванулась обратно, но тут же остановилась. Пока придет подмога, эти двое могут куда угодно утащить Ромаса. Подбежать к кому-нибудь из прохожих? Начнут расспрашивать, тайна раскроется. Что тогда ребята скажут: вот взяли девчонку в компанию! Нет, лучше своих привести.

Она сорвалась с места и… и больно ударилась головой о плечо какого-то прохожего.

— Безобразие! — воскликнул мужчина. — Такая большая девочка…

Ура! Ниёле узнала мужчину по голосу. Да это же инженер с фабрики, куда они столько раз всем классом ходили на экскурсии. И он бывал у них в школе.

— Товарищ инженер, товарищ инженер! — быстро заговорила девочка. — Там хулиганы! Напали на Ромаса, не пускают. Вы должны помочь. Товарищ инженер!

— Какие хулиганы? — инженер Лепи́нис так ничего и не понял. — А я тебя, девочка, сдается мне, где-то видел. Погоди-ка, сейчас припомню. Минуточку…

— Конечно, видели! — кричала Ниёле. — Вы меня видели, и я вас сразу узнала. Мы же были на экскурсии.

Инженер больше не расспрашивал, а решительно зашагал к скамейке.

— Ну, что тут у вас происходит? — спросил он.

Клапас вздрогнул и обернулся. Рука Зенонаса незаметно соскользнула с плеча Ромаса. Мальчик, почувствовав свободу, вскочил. Но Клапас вовсе не был склонен согласиться с таким финалом.