Либретто балетов

Король, Королева, Принцесса, Грациозо, Придворный Шут, Черт, актер, представляющий марионеток, цыгане, цыганки — труппа странствующих комедиантов.

Граждане, гражданки, вельможи, погонщики мулов, лакеи, музыканты, нищие, водовозы, слуги, поваренки.

Театр представляет жилище Дон Кихота. Слева — буфет, наполненный посудой, и окно на улицу. В глубине сцены — входная дверь, которая сообщается с коридором, библиотека и окно. На сцене — столы, стулья, кресла и пр.

Караско стоит на стуле и оканчивает приколачивать на дверцы шкафа обои.

— Еще три или четыре удара молотком — и, я ручаюсь, госпожа Жуанна, никому и в голову не придет, что здесь находится библиотека.

— Тише, тише, — отвечает ему Жуанна, — вот и сам сеньор Дон Кихот.

С левой стороны входит Дон Кихот; в одной руке он держит шпагу, в другой — книгу о рыцарских похождениях. Сеньор дочитывает последние страницы. Он подвигается вперед, постоянно останавливаясь, и различными жестами выражает, что чтение произвело на него сильное впечатление: то прикладывает руку к сердцу, то отчаянно машет шпагой, то снова с любовью прижимает книгу к груди. Таким образом он обходит всю комнату, не заметив Караско и Жуанны.

Наконец подходит к библиотеке, не отрывая глаз от книги; Дон Кихот машинально хочет отворить дверцы шкафа, но, не находя их, ощупывает стену со всех сторон, продолжая перелистывать страницы. Видя свои старания безуспешными, он отскакивает в изумлении, затем снова приступает к поискам и, наконец, вскрикивает с досадой:

— Черт возьми! Куда же девался шкаф с книгами?

С ужасом он озирается кругом; Жуанна и Караско в свою очередь также выражают удивление по поводу исчезновения шкафа.

— А! Правда ваша, — говорит Дон Кихот. — Я знаю! Это все проделки злого волшебника!

Караско и Жуанна уходят. Оставшись один, Дон Кихот садится в большое кресло и снова углубляется в чтение. Воображение его наполняется вычитанными им всевозможными романтическими приключениями, сражениями, битвами, любовными похождениями, волшебством и пр. В это время сцена наполняется фантастическими видениями, представляющимися его расстроенному воображению.

Тут ему приходит в голову мысль, что ему дано иное призвание. Для блеска своей славы, для пользы и блага своего отечества он считает необходимым сделаться странствующим рыцарем, карать зло и быть защитником добродетели. Чем более Дон Кихот рассуждает таким образом, тем более он приходит в восторг от своего будущего предприятия.

Затем он начинает приискивать даму своего сердца. Наконец останавливается на молодой крестьянке, в которую он был прежде влюблен, но которая никогда и не подозревала об этой любви. Так как крестьянка эта называлась простонародным именем Алдонизы, а дама его сердца должна быть непременно знатною особой, он дает ей более звучное имя — Дульцинея.

Видения и призраки исчезают. Подобно урагану в окно влетает Санчо Панса с пустою торбою в руках, которою он отмахивается направо и налево. Следом за ним, через окно и в двери, вбегают несколько женщин, нападающих на Санчо, с метлами в руках.

Санчо отчаянно отбивается.

При виде этой сцены нападения Дон Кихот вырывает метлу у одной из женщин, вооружается ею наподобие пики, укрощает рассерженных работниц и принимает Санчо под свое покровительство.

Женщины удаляются, и Дон Кихот остается вдвоем с Санчо. Санчо затворяет все двери, а Дон Кихот тем временем усаживается в кресло.

— Хорошо ли ты размыслил о моем предложении и решился ли ты, друг Санчо, следовать за мною?

— Я согласен и твердо решил отправиться с благородным сеньором, — отвечает Санчо, стоя в почтительной позе.

Дон Кихот отворяет шкаф, где развешаны различные заржавленные и сломанные рыцарские доспехи.

— Это что за кастрюли и сковороды? — спрашивает его Санчо.

— Ты ошибаешься. Это мое вооружение, и сейчас же мы приступим к испытанию прочности железа.

Дон Кихот ставит шлем на стол, вынимает шпагу и со всего размаха ударяет по шлему, который рассыпается на мелкие куски.

Санчо подбирает их с пола. Дон Кихот сначала удивляется, потом приходит в себя, ударяет себя по лбу.

— Теперь я понимаю, в чем дело! Моя шпага также заколдована. Это все волшебные проделки, — утверждает Дон Кихот.

При этом он замечает стоящую на столе бритвенницу на манер блюда с углублением, схватывает ее и надевает на голову.

Санчо не может удержаться от смеха.