Чарлз Тодд - Поиски в темноте

«Она сама здесь чужая, — напомнил ему Хэмиш. — Вряд ли она знает что-то такое, до чего полицейские еще не додумались».

Ратлидж склонен был согласиться с Хэмишем. Рокот ее мотора стих вдали. Она уехала.

«От такой женщины ничего, кроме неприятностей! — добавил Хэмиш после того, как Ратлидж завел машину и сел за руль. — Не впутывай ты сюда еще и ее».

Ратлидж невольно усмехнулся. Но он еще долго вспоминал ее мягкую, обласканную солнцем кожу и темную прядку волос, прильнувшую к щеке. Почему француженки так умеют будоражить мужчин, независимо от того, красивы они или нет? У большинства из них это врожденное; вот почему француженок можно узнать с первого взгляда.

Он пошел осматривать полуразвалившийся сарай с просевшей крышей и вздрогнул от неожиданности, спугнув самку ястреба-перепелятника. Она спикировала на него сверху — видимо, защищала птенцов. Ратлидж услышал мягкий шелест крыльев. Потом птица вернулась наверх, на балки, где у нее было гнездо. На земле отпечатались следы подкованных сапог — значит, поисковые отряды уже побывали здесь.

Ратлидж не очень надеялся что-то найти, а сюда зашел на всякий случай. Полицейскому требуется терпение. И надежда?

Добравшись до окраины Чарлбери — дома здесь стояли вдоль дороги, нанизанные на нее, как бусины, — он остановился, чтобы все обдумать.

Перед ним самая обычная деревня. Дома стоят по обеим сторонам дороги, друг напротив друга, а на дальнем конце — каменная церковь. Ратлидж увидел и общественный выгон с прудом, в котором плавали белые гуси, похожие на фрегаты; они разглядывали свои отражения в воде. Кроме того, в Чарлбери имелись гостиница и несколько лавок. На склоне холма, за фермой, поблескивала на солнце соломенная крыша какого-то круглого строения. Оно казалось в Чарлбери чужеродным; видимо, появилось здесь по воле случая.

Почти все строения были маленькими, но дома между выгоном и церковью выглядели выше и ухоженнее. Ратлидж решил, что там, скорее всего, живут состоятельные фермеры. В отдалении от дороги стоял самый большой дом под шиферной крышей. С одной стороны к нему недавно пристроили целое крыло. Дом окружал красивый сад за низкой каменной оградой с калиткой. На улице никого не было; Ратлидж решил, что местные жители копаются на задних дворах или работают на фермах. Один лавочник мыл витрину; чуть дальше мальчик присел на корточки у скамейки и дразнил кошку бечевкой. Кошка лениво хватала бечевку за конец — видимо, ей куда больше хотелось мирно вздремнуть на солнышке. Заметив, что Ратлидж на него смотрит, мальчик бросил кошку и побежал к пруду. На бегу он врезался в мужчину, выходящего из маленькой пекарни; тот согнулся пополам от неожиданности и с чувством обругал мальчишку. Слова далеко разносились в тишине, но на малолетнего хулигана не подействовали: вскоре он принялся швырять палочки в гусей на пруду. Из соседней лавки вышла женщина с корзинкой в руке. Она окликнула мальчика, и он нехотя подошел к ней и зашагал рядом. Его пронзительный голос эхом отдавался от воды; он громко спрашивал, в чем дело. Ратлидж невольно улыбнулся. Наверное, он местный сорванец.

Потом он заметил, что мужчина, в которого врезался мальчик, по-прежнему стоит у стены пекарни, и похоже было, что ему больно. Наконец он осторожно выпрямился и зашагал дальше. Из кузницы вырвалось облако черного дыма — там раздували мехи. Откуда-то послышалось мычание.

Ратлидж первым делом отправился к небольшому каменному дому с соломенной крышей, где, судя по вывеске, проживал местный констебль. На его стук никто не открыл. Ратлидж достал часы. Наверное, констебль сейчас обходит участок.

Он вернулся к гостинице и оставил там машину. Гостиница была старая, каменная, с аккуратной соломенной крышей, нависавшей над мансардными окнами, как толстое одеяло, расположилась удобно — там, где улица делала плавный поворот к выгону. В палисаднике стоял деревянный столб, увитый до половины цветущим виноградом. Наверху была укреплена доска, на которой изображался дородный пожилой джентльмен в сюртуке и с эдвардианскими бакенбардами. Он стоял с поднятой рукой, как будто произносил речь. Над его головой красовалось название, выведенное золочеными буквами: «Герб Уайета».

Уайет? Фамилия показалась Ратлиджу знакомой, но он не мог вспомнить, где ее слышал.

Из бара вышли два фермера; они придержали для него дверь, кивнув ему по деревенскому обычаю. Внутри зал был обит мореным дубом. Ратлидж едва не налетел на стул, прежде чем его глаза привыкли к мрачной обстановке. В противоположной стене он заметил еще одну дверь и, пройдя по узкому коридору, очутился в комнате, которая выходила на ухоженный садик, где под полосатым тентом стояли столики. За столиками сидели женщины; они внимательно слушали худощавого пожилого оратора, который что-то читал по бумажке.