Александр Трапезников - Убийственный пароход

"Пропал, - подумал кумир всех тусовок. - Они меня изнасилуют или вырежут печень".

В дверях они столкнулись с кинорежиссером Микитчиком, и тот загородил путь, вскинув вверх брови.

- А меня в свою компанию возьмете? - спросил он.

Дима поспешно закивал, как китайский болванчик, но Карина сурово ответила:

- Морда треснет. Посторонись.

Дивов плохо помнил, как его привели в каюту девушек. Дали что-то выпить, отчего он взбодрился и даже попробовал шутить.

- С чего начнем? Предлагаю с конца, - сказал он, пытаясь ущипнуть блондинку.

- Заткнись, - оборвала Елена.

Вся их любезность испарилась, как роса на лепестках розы. Остались одни шипы. А когда девушки вытащили кожаные браслеты и плетки, Дима и вовсе впал в полное уныние.

- Любовь по-турецки, - пояснила Карина. - Не пробовал? Тебе понравится.

- Он будет в восторге, - добавила Елена. - В полном отпаде.

- Кайф! - согласилась подруга. - Чего-то наш козлик на грани обморока. А ну-ка, встряхни его как следует.

Блондинка пребольно щелкнула Диму в нос, дернула за кадык и влепила пару оплеух.

- Лучше? Подай голос, - сказала она. - Он язык проглотил.

- Язык нам его и не нужен, - ответила Карина. - Пусть им и подавится. Но рот все равно заклеим.

Дивов напоминал выброшенную на берег рыбину, блестящую чешую заменяли крупные капли пота. Его, тяжело дышащего, но бестрепетного, привязали браслетами к кровати, залепили рот пластырем. Предварительно, разумеется, раздев догола. Девушки тоже сбросили с себя всю одежду, но певцу сейчас было не до их прелестей. Впрочем, рельефной мускулатурой они напоминали мужчин из секции бодибилдинга.

Карина вытащила из чемодана вибратор.

- Детка, - сказала она, наклоняясь к лицу Димы. - Ты был на гастролях в Мариуполе два года назад?

- Дернуть его за яйца, чтобы вспомнил? - предложила Елена.

- Он и так все отлично помнит. Видишь, моргает глазками?

- С одним глазиком придется расстаться. Это роскошь, - сказала подруга, вынимая из сумочки длинную вязальную спицу. - Хирургическая операция займет пару секунд. Сначала будет больно, потом - хорошо. Включи музыку на полную громкость.

Каюта наполнилась ураганным ревом рок-группы. Карина подняла плетку и слегка хлестнула себя по упругой ляжке.

- Начнем? - радостно сказала она.

4

Пропажу часиков Полужанская обнаружила поздно утром, когда проснулась после своих ночных похождений. Она очень расстроилась. Часы ей подарил человек, с которым она связывала определенные надежды на будущее. Они были платиновые, среднего - между мужским и женским - размера и держались на простом, но надежном кожаным ремешке.

Дело даже не в стоимости подарка. Просто даритель, гражданин России, Израиля и США, господин Лукомский, был не только её давним любовником, но также верным другом и преданным псом. Они не афишировали свою связь, но Юля знала о своем влиянии на старого фавна, а тот, в силу катастрофической утраты мужских сил, мог находить физическое удовольствие в постели только с ней.

Вопрос о супружестве вставал много раз, но постоянно откладывался. Теперь наступил решительный момент. Подарив неделю назад эти часики, Лукомский предложил ей отправиться вместе с ним на "Коломбине" в Астрахань и там сочетаться браком. И покинуть эту страну навсегда. Но на пароходе с первого же дня он повел себя очень странно. Разрешил посещать его каюту только ночью (телохранители были предупреждены об условном стуке в дверь). О предстоящей свадьбе больше не говорил. Был нервным, каким-то чересчур встревоженным и напуганным. Но у Полужанской имелся в запасе сильный ход. Лукомский всегда боялся потерять её, превратиться в полного и заслуженного импотента, а она, пользуясь этим, частенько грозила выскочить замуж за первого встречного. Короче, вела себя как капризная принцесса, грозя оставить нерешительного женишка с носом, вернее, с собственным фаллосом. Лукомский тянул, мямлил, гнал пургу. Он явно чего-то опасался, хотя потерять Полужанскую навсегда тоже боялся.

Юлия решилась на отчаянный шаг.

Минувшая ночь прошла со скандалом. Швырнув на колени Лукомскому свой паспорт, красавица мстительно произнесла:

- Смотри, индюк плешивый, чего ты добился: я вышла замуж за Чарского. Но у тебя остается последний шанс. До Астрахани осталось три недели. Или ты женишься на мне, тогда я разведусь с мужем, или мы укатываем с ним в Гваделупу.

Лукомский был тверд в финансовых делах, но мягок с дамами, а с любимой наложницей и вовсе вел себя по-бабьи. Он захныкал, пытаясь вырвать из паспорта страницу со штампом. Полужанская успела выхватить документ.