Ян Мортенсон - Убийство в Венеции

— Но ее же убили?

— Конечно, и он косвенно участвовал в этом. Несколько слов ее клиенту о ее делишках на стороне было вполне достаточно. Анна была не только красива. Она была еще и очень хитра. Может быть, самую малость хитрее, чем нужно. Я думаю, что она использовала этот кокаиновый канал самостоятельно, чтобы иметь на этом большие деньги. Можно многое делать с помощью мафии. Но никогда не конкурировать с ней. Прими это как хороший совет. И не восставай против нее. Вспомни бедолагу Леонардо.

— Раскрой мне еще одну тайну, Юхан.

— Какую? — спросил я, любуясь ее огромными голубыми глазами, длинными, ниспадавшими на плечи блестящими белокурыми волосами. Вырезом платья на груди. И длинными, тонкими пальцами, державшими бокал. Легкой улыбкой, игравшей на ее губах. Из гостиной доносилась слабая мелодий Вивальди, венецианского композитора. В полуоткрытое окно проникали запахи теплого августовского вечера.

— Мне никогда не приходило в голову конкурировать с мафией, — сказала она, улыбаясь. — Честное слово. Но ты забыл рассказать еще об одном.

— О чем же?

— О твоей кошке Клео. Как помогла тебе она?

Послышалось слабое мяуканье, и из соседней комнаты появилась Клео, услышавшая свое имя. В это время она могла рассчитывать только на компанию. Ее охотничьи инстинкты просыпались ближе к ночи, и тогда она готова была принять любой вызов. Особенно в виде еды.

— Ах, имбирное печенье, — вспомнил я, и мяуканье стало настойчивым. Она знала это слово, обозначавшее ее самую большую страсть.

Барбру покачала головой.

— И что дальше?

— Это элементарно, мой дорогой Ватсон, — продолжал я, беря Клео на колени. Она подозрительно смотрела через стол на светловолосую незнакомку, нарушившую нашу вечернюю идиллию.

— Если бы Клео была человеком, она смогла бы совершить преступление ради имбирного печенья. Но, слава богу, она только кошка, и в ее мире нет таких понятий, как преступление и вина. Они делают, что хотят, берут то, что им нужно, и на этом все кончается. Но она умна. Она усвоила, что моему терпению есть пределы. И что оно кончается на воровстве имбирного печенья. Так вот, когда я через день после того, как мы встречались у тебя дома и ты рассказывала об украшениях, я вошел в контору и увидел, что она сдвинула крышку банки с печеньем. Но, услышав, что я приближаюсь, тут же выпустила подцепленное уже печенье и сделала при этом совершенно невинный вид.

— Ты хочешь сказать, что Гуннар тоже сидел, запустив руки в банку с печеньем, и должен был выпустить его из рук, когда я обнаружила это?

— Совершенно точно.

— Извини, но не притянуто ли все это за уши? — улыбнулась она, глядя на Клео.

— Конечно. Но это положило начало какому-то процессу в моей голове. Незначительные причины порождают крупные последствия как говорят.

— Я, наверное, пойду домой, — сказала она, улыбаясь еще шире. — Тут не знаешь, чем все может кончиться. Да еще наедине с сумасшедшим антикваром, у которого вместо головы — имбирное печенье.

— Не беспокойся. Я точно знаю, чем.

— Сколь! — произнесла она, глядя на меня через край бокала. Но уже не улыбаясь, а серьезно. Совершенно серьезно.

Ваше здоровье! ( шв .).

Ну, хорошо ( англ. ).

Не понимаю ( нем. ).

Туда! Скорее! ( итал. ).

В этом и вопрос ( англ. ).