Жанна Свет: Роман

Второй мотоциклисть убил своего напарника? Зачем?! По какой причине, что могло произойти? Нет, он тоже отпадает.

Тут к ней пришла догадка, от которой Алла даже села в постели.

— Толик, вот кто! Конечно! Он пришел убивать их обоих, но нашел только одного — видно, они догадались, что их собираются убить, и запланировали побег, но один успел вылезти в окно, а второй — нет. Вот Толик его и убил, а потом пришел ко мне в комнату, проверить, не прячу ли я его, а он тут сам в окно и влез, на ловца и зверь бежит. Да, именно так!

Опять не то. Если Толик его убил, значит, он не с ними. Но я ведь своими глазами видела, как они шептались в ванной! Что это было?! Мама, я не пишу детективы и боевики, у меня другой жанр! Как я все это распутаю, если деталей не знаю? Ничего себе — деталь! Кто в какую банду входит…

Допустим, что банд две. Да не допустим, их, точно, две. Николай и Толик — одна, и мотоциклисты — другая. А Зойка? Зойка, скорее всего, была с Николаем — не зря же она его слушалась. И тогда получается, что ее убили мотоциклисты.

А вот Толик… Хотя… Я ведь не знаю, о чем они в ванной шептались! Может быть один угрожал другому и к чему-то принуждал. Вполне такое может быть.

Если Толик с Николаем, то вполне этот оживший мотоциклист мог его заставить помогать себе: он ведь один остался, такое дело одному не провернуть.

«Какое дело? — вдруг подумалось ей, — Я так хладнокровно рассуждаю, о деле, но о каком? Что все эти идиоты ищут? Неужели бумажки, о которых Лешка рассказал? Вот уж, идиоты, так идиоты! Дед, с его страстью к мистификациям, и не то еще мог нарассказать. Он, может быть, видел, что дети в кустах сидят — вот и рассказывал для их развлечения. А что еще можно у него в доме искать? Я думаю, даже в ЦРУ и Пентагоне знают, что у него есть, и чего нет.

Хорошо, ищут… неважно, что, но ищут».

— Я принимаю такую гипотезу: две команды — мотоциклисты против военных. Зойка была с мотоциклистами, но переметнулась к военным, влюбившись в Толика, за что мотоциклисты убили ее, а Толик хотел убить поэтому их, но нашел только одного, второй вовремя спрятался, хотя это ему не помогло, потому что он напоролся на Толика в моей комнате, воспользовался каким-то своим преимуществом и заставил того помогать… Вроде бы, логично.

Картина, и в самом деле, выстраивалась довольно стройная. Оставалось понять роль Зойки и узнать, кто ее убил.

Последнюю фразу Алла в отчаянии произнесла вслух.

— Я, — раздался вдруг голос Юльки.

Алла резко повернулась к ней и угадала в темноте, что девочка не спит, а сидит на постели и широко раскрытыми глазами смотрит перед собой.

— Юленька, что ты, девочка, тебе приснилось что-то? Дать попить?

— Мама, я не сплю, и мне ничего не приснилось. Я все понимаю и говорю то, что есть: Зойку убила я. Меня теперь посадят?

Алла попыталась ее обнять, но Юлька отвела ее руки и сказала

— Толик должен меня возненавидеть, ведь я убила его невесту.

Голос ее дрогнул, в нем послышались слезы.

Алла возразила ей:

— Это еще не известно, убила ты или не убила. Такое в шутку не говорят, знаешь.

— А я и не шучу.

— Юлька, — взмолилась Алла, — это тебе приснилось, наверное…

— Нет, — упрямо стояла на своем девочка.

Алла рассердилась.

— А если нет, то давай — рассказывай, — сказала она.

— Сейчас, — ответила Юлька, — сейчас…

Она перевела дух, сглотнула и, глядя в темноту, словно читая пылающий в ней текст, заговорила:

— Ты, мама заснула, а мы проголодались. Я и пошла чего-нибудь взять. Лешка винограда захотел и слив. Ну, я на кухне взяла миску — ту, с желто-синими цветами, и пошла в кладовку, а когда я уже хотела из подвала выйти, туда Зойка пришла, пьяная совсем и с бутылкой в руке. И стала меня обзывать по-всякому. Ах, барышня сами кушать берут, не гнушаются… И что я уродка, и что брат идиот, а мама с чужими дядями…Такие гадости говорила. Мам, я что, правда, уродка?

— Глупости, не думай об этом, рассказывай дальше.

— Я ей и говорю, чтобы отстала и дала пройти, а она на меня бутылкой. Ну, я… я не знаю, что было дальше… я миской махнула на нее, а потом смотрю: она лежит, и кровь рядом, а миска разбилась. Бутылка целая осталась, вот странно, да? Мама, это я ее миской убила!

Тут Юлька, словно бы задохнулась, и снова заплакала, но без крика, как днем, а тихо и безнадежно.

Алла обняла ее и тихонько бормотала на ухо успокаивающие слова. С ее души свалился камень: весь день она боялась, что дочь по неосторожности могла нанести Зойке опасный удар. Но из рассказа девочки стало ясно, что удар не достиг цели, и Зойка упала, потеряв равновесие.