Андрей Троицкий - Награда для Иуды

– Протри глаза, – сказал Мальгин. – Ты ошибаешься.

– Этот был у меня, – упрямо помотал головой Дикун. – В аккурат за десять дней до побега он и появился. Точно, как вы сегодня, постучал ночью в окно и сказал, что есть дело.

– Рассказывай по порядку. И не заикайся насчет денег, задаток ты уже получил.

Человек, постучавший в окно, представился Антоном и сказал, что для делового разговора нужно выбрать подходящее место. Вспомнив, что вечером не кормил кур, Дикун отвел гостя сначала в сарай, насыпал ведро зерна и полведра комбикорма. Затем отправился в курятник, зажег лампочку и стал манить кур. Между делом начали базар. Антон сказал, что приехал из Москвы и начал задавать дурные вопросы. Как с деньгами, да не задерживают ли зарплату… Расскажи ему все, экскурсанту. «Очень ты любопытный, молодой человек, – обернулся мастер. – Как наш председатель профкома. Кончай пускать пенки. Есть дело – говори. Нет, так проваливай». «Я все знаю о побеге, который вы наметили, – выпалил Антон. – Знаю, что ты деньги вперед получил. Тринадцать с половиной штукарей. Короче, все знаю. Ты маскируешь Барбера мебелью, вывозишь с зоны и сдаешь с рук на руки тому мужику, что тебе платил».

Дикун уронил ведро, просыпав комбикорм в грязь. Чтобы скрыть дрожь в руках, он сунул ладони в карманы ватника. Голова сделалась чумной от страха, будто вылакал кружку пива вперемежку с дихлофосом. «Ты не волнуйся, – сказал Антон. – А радуйся. У тебя появилась возможность два раза заработать на одном и том же деле». «Это как же?» – когда разговор коснулся денежных счетов, страх испарился, а мозги Дикуна быстро встали на место. «Все между нами, я лицо заинтересованное, к куму стучать не побегу, – сказал Антон. – Конечно, если ты будешь умным. Те люди платят, чтобы ты вывез Барбера из колонии. Хорошо. Сделай то, о чем они просят. Вывези. Но до места он должен доехать уже… Короче, в дороге Барбер сдохнет. Деньги у меня с собой. Двадцать штук». Последние слова гость произнес очень медленно и по слогам.

Дикун пнул ногой пустое ведро, запер курятник и позвал приезжего в дом. Жена все еще торчала в Иркутске, детей сплавили к бабке, посторонних ушей в избе нет. На всякий случай занавесил окна, да погасил верхний свет, оставив лишь тусклую настольную лампу, чтобы случайный прохожий с улицы через щель в заборе не углядел чужака.

«Как же мне его угомонить-то?» – спросил Дикун, хотя план в его голове созрел почти мгновенно. Барбер ляжет в кухонный шкафчик, как в гроб. Если сверху положить еще три, а лучше все четыре «пенала», пленнику не удастся сбросить эту тяжесть, ему не выбраться наружу никакими силами. В «пенале», куда ляжет зек, мастер «забудет» просверлить дырки. Смерть от удушья наступит примерно через полчаса, как грузовик выедет с зоны. Тем парням, что будут встречать Барбера, можно объяснить, что при погрузке мебели присутствовал кто-то из зонных шишек, например, сам начальник оперчасти пожаловал, поэтому и возникла неразбериха, сумятица. Грузчики дергались, торопились. Нет тут его вины, что человек задохнулся. Ничего, Дикун отбрехается. Гладко чесать языком обучен не хуже, чем топором махать. «А это уж не мое дело, как клиента отоварить, – отозвался Антон и поднял кверху указательный палец. – Ты же мастак производственного обучения, а не хрен моржовый. Можно сказать, мастер золотые руки, вот и реши проблему. Это же совсем просто». «Человека замочить – не просто», – сказал Дикун. «Барбер – просто жалкий задрыга. Кроме того, он все рано не жилец».

Антон открыл портфель и выложил на стол толстую пачку долларов. Дикун моргал глазами, не смея прикоснуться к деньгам, которые притягивали взгляд, как магнитом. А в голове работала счетная машинка. Тринадцать с половиной штук задатка, что получил от друга Барбера. Да прибавить эти двадцать. И еще есть деньжата, на черный день заначены. Сложить все вместе, что получится? Красивая жизнь без жилищных и материальных проблем. И все же одно дело побег зека из санатория строго режима, такое время от времени случается. Но мокруха… Это уже другая масть. «Я никогда человека не убивал», – Дикун вытер горячий лоб. «Все когда-то происходит в первый раз, – усмехнулся Антон. – Я вот раньше овсяную кашу не ел. А первый раз попробовал – вкусно». «Мочить человека, не кашу хавать». В нетопленом доме гуляли сквозняки, но мастеру было так жарко, что в горле пересохло.

«Я расписки не беру, – Антон посмотрел на часы и заторопился. – Но ты сам все понимаешь. Наверное, слышал, что происходит с людьми, которые не отрабатывают авансы. Они плохо кончают. И они, и дети, и жены. Ну, кому кишки выпустят, кому кожу на спине на ремни порежут… Это уж по обстоятельствам. Наверное, тебе такие заморочки не очень нравятся? Это больно, это трудно так умирать». «Только ты меня не пугай, я не пугливый», – ответил Дикун деревянным голосом. В эту минуту хотелось от всего отказаться, послать этого залетного фраера туда, где ему самое место. В глубокую задницу. Хотел отказаться, да не смог. «Ты сделаешь это?» – спросил Антон. Дикун посмотрел на деньги и отвел взгляд в сторону. «Сделаю, – ответил он. – Теперь уходи».